СНАРЯЖЕНИЕ ПЕРВОЙ ЭКСПЕДИЦИИ ВАСКО ДА ГАМЫ

После открытия испанской экспедицией Колумба Западной Индии португальскому правительству нужно было спешить, чтобы закрепить за собой «права» на Восточную Индию. В 1497 г. была снаряжена эскадра для разведки морского пути из Португалии — вокруг Африки — в Индию. Подозрительные португальские короли остерегались прославленных мореплавателей. Поэтому начальником новой экспедиции был назначен не Бартоломеу Диаш, а молодой, ничем ранее себя не проявивший придворный знатного происхождения Васко да Гама, на которого по невыясненным причинам пал выбор короля Мануэла Счастливого.
   В распоряжение Васко да Гамы были предоставлены три судна: два тяжелых корабля, водоизмещением 100—120 т.  каждое, — «Сан-Габриэл», на котором Васко поднял адмиральский флаг (капитаном там был Гонсалу Алвариш, опытный моряк) и «Сан-Рафаэл», капитаном которого был назначен, по просьбе Васко, его старший брат Паулу да Гама, также ничем себя ранее не проявивший,— и легкое быстроходное судно «Берриу», водоизмещением в 50 т (капитан — Николау Куэлью). Кроме того, флотилию сопровождало большое транспортное судно с припасами под командой Гонсалу Нуниша. Главным кормчим был выдающийся моряк Перу д'Аленкер, плававший раньше в той же должности с Бартоломеу Диашем. Экипаж всех четырех судов исчислялся в 140—170 человек. В это число входило десять-двенадцать уголовных преступников, приговоренных к смертной казни: Гама выпросил их у короля с тем, чтобы использовать их по своему усмотрению для самых опасных поручений.

                     ПЕРЕХОД ОТ ПОРТУГАЛИИ К ЮЖНОЙ АФРИКЕ

8 июля 1497 г. флотилия вышла из Лиссабонского порта и взяла курс на острова Зеленого мыса, а оттуда — на юго-восток, вероятно, до Сьерра-Леоне. На этом этапе (до начала августа) Гаму сопровождал корабль под командой Бартоломеу Диаша, назначенного начальником форта Мина на Золотом Берегу. Расставшись с Диашем, Гама, несомненно, по совету бывалых португальских мореходов, чтобы избежать противных ветров и течений у берегов Экваториальной и Южной Африки, двинулся сначала прямо на юго-запад, а где-то за экватором повернул на юго-восток. Никаких более точных данных о пути Васко да Гамы в центральной полосе Атлантического океана не имеется, а предположения, будто он очень близко подходил к берегу Бразилии, основаны только на маршрутах позднейших мореплавателей, начиная с Кабрала.
   1 ноября португальцы увидели на востоке землю, а через три дня вошли в широкую бухту, которой дали имя Св. Елены (Сент-Хелина, 32°40'ю. ш.), и открыли устье реки Сантьягу (теперь Грейт-Берг). Высадившись на берег, португальцы увидели двух почти нагих низкорослых туземцев (бушменов) с кожей «цвета сухих листьев», собиравших с дымящимися факелами мед диких пчел. Одного туземца удалось захватить. Гама приказал накормить и одеть бушмена, дал ему несколько ниток бус и бубенцы и отпустил. На следующий день пришло десятка полтора бушменов, с которыми Гама поступил так же, через два дня — около полусотни. За безделушки они отдавали все, что было при них, но эти вещи не представляли никакой ценности в глазах португальцев. Когда же им показывали золото, жемчуг и пряности, они не проявляли к ним никакого интереса и не показывали жестами, что у них имеются такие вещи. Эта «идиллия» закончилась по вине одного матроса, чем-то оскорбившего бушменов, стычкой. Три-четыре португальца были ранены камнями и стрелами, Гама же выслал против «врагов» арбалеты. Неизвестно, сколько при этом было убито и ранено бушменов. Обогнув мыс Доброй Надежды, португальцы бросили якорь в «Гавани Пастухов», где Бартоломеу Диаш убил первого готтентота. На этот раз моряки вели себя мирно, открыли «немой торг» и за красные шапки и бубенцы получили от пастухов жирного быка и браслеты из слоновой кости.

               ПЕРВОЕ ПЛАВАНИЕ ВДОЛЬ ПОБЕРЕЖЬЯ ВОСТОЧНОЙ АФРИКИ

В середине декабря Гама достиг крайнего пункта, до которого доходил Диаш, а к рождеству 1497 г. португальские суда, шедшие на северо-восток, находились приблизительно у 31° ю. ш. против высокого берега, который Гама назвал Натал (по-португальски — рождество).
   11 января 1498 г. флотилия остановилась в устье какой-то реки. Когда моряки высадились на берег, к ним подошла толпа негров, резко отличавшихся от тех людей, которых они встречали на южном побережье Африки. Один из моряков, живший раньше в стране Конго и говоривший на местном языке банту, обратился с речью к неграм, и те его поняли (все языки группы банту очень сходны). Страна была густо населена земледельческим народом, стоявшим на сравнительно высоком уровне развития культуры, обрабатывавшим железо и цветные металлы: моряки видели у негров железные наконечники на стрелах и копьях, кинжалы, медные браслеты и другие украшения. Португальцев они встретили очень дружелюбно, и Гама назвал эту землю «Страной Добрых Людей».
   Продвигаясь дальше на север, суда 25 января прибыли (у 13° ю. ш.) в лиман, куда впадало несколько рек. Негры банту и здесь хорошо приняли чужеземцев. На берегу появились два местных вождя, носивших шелковые головные уборы. Они навязывали морякам набивные ткани с узорами, а сопровождавший их негр сообщил, что и он — пришелец и видел уже суда, похожие на португальские. Наличие товаров, несомненно азиатского происхождения, и рассказ негра убедили Гаму в том, что он приближается к Индии. Он назвал лиман «рекой Добрых Предзнаменований» и поставил на его берегу «падран».
   С запада в лиман впадает река Кваква — северный рукав дельты Замбези. В связи с этим обычно не совсем правильно говорят, что Васко да Гама открыл устье реки Замбези, и переносят на ее низовье то название, которое он дал лиману. Месяц португальцы стояли в устье «реки Добрых Предзнаменований», ремонтируя суда. Они болели цингой, и смерт: ность среди них была велика.
   24 февраля флотилия вышла из лимана и, двигаясь подальше от берега, окаймленного цепью островков, и останавливаясь по ночам, чтобы не сесть на мель, через пять дней достигла, у 15° ю. ш., порта Мозамбик. Арабские одномачтовые суда («доу») ежегодно посещали его и вывозили оттуда главным образом негров-рабов, золото, слоновую кость и амбру. Население Мозамбика, как и других портовых городов Восточной Африки,состояло из пестрой смеси негров банту, арабов и метисов арабско-негритянского происхождения. Преобладающей религией там на рубеже XV—XVI вв. был ислам (как и в настоящее время). Через местного шейха (правителя) Гама нанял в Мозамбике двух лоцманов. Но арабские торговцы угадали в португальцах будущих опасных конкурентов, и дружелюбные отношения вскоре сменились враждебными. Воду, например, можно было забирать только после того, как «противника» рассеивали пушечными выстрелами; а когда часть жителей бежала из города, португальцы захватили несколько лодок с их имуществом и по распоряжению Гамы разделили его между собой как военную добычу.
   1 апреля суда Гамы ушли из Мозамбика на север. Арабским лоцманам Гака не доверял, одного из них приказал жестоко высечь. Гама захватил у берега небольшое парусное судно и пытал его хозяина, старика-араба, Чтобы получить у него сведения, нужные для дальнейшего плавания. Через неделю флотилия подошла к большому портовому городу Момбаса (4° ю. ш.), где тогда правил могущественный шейх. Сам — крупный работорговец, он, вероятно, угадал в португальцах соперников. Однако он сначала внешне хорошо принял чужеземцев. На следующий день, когда суда втягивались в гавань, арабы, бывшие на борту, в том числе оба мозамбикских лоцмана, спрыгнули в близко подошедшее «доу» и бежали. Ночью Гама приказал пытать двух пленников, захваченных им у Мозамбика, чтобы они рассказали ему о «заговоре в Момбасе». Им связали руки и лили на голое тело кипящую смесь масла и дегтя. Во время пытки несчастные, конечно, сознались в «заговоре», но так как они, естественно, не могли сообщить о нем никаких подробностей, то пытка продолжалась. Один из пленников со связанными руками вырвался из рук палачей, кинулся в воду и утонул.
   Выйдя из Момбасы, Гама остановил к северу от нее арабское «доу», разграбил его и захватил на нем 18 мужчин и женщину. 14 апреля он бросил якорь в гавани Малинди (3° ю. ш.)

           АХМЕД ИБН-МАДЖИД И ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ АРАВИЙСКОЕ МОРЕ

Местный шейх дружелюбно встретил Гаму, так как сам враждовал с Момбасой. Он заключил с португальцами союз против общего врага и дал им надежного старика-лоцмана, который должен был довести их до юго-западного берега Индии, до города Каликут.] Этот лоцман был Ахмед Ибн-Маджид, выходец из Омана (юго-восточная Аравия), самый выдающийся арабский кормчий своего времени, крупный ученый: он составил большой свод теории и практики морского дела, где были использованы и старые арабские источники, и его собственные наблюдения, и ряд лоций западной части Индийского океана (часть их дошла до нашего времени). С таким надежным лоцманом на борту португальцы вышли 24 апреля из Малинди. Ибн-Маджид взял курс на северо-восток. Пользуясь попутным муссоном, он довел суда до Индии, берег которой показался 17 мая.
   Вот как характеризовал роль Ибн-Маджида в экспедиции Васко да Гамы один арабский историк середины XVI в.: [В конце XV в. н. э.] «...из тягостных необычных событий случилось вступление проклятых португалов, народа проклятых франков [западноевропейцев] в области Индии. Они доходили до Востока [Восточной Африки], и никто из их народа благополучно не проникал в Индийское море, пока... им не указал путь один искусный человек из моряков, которого звали Ахмед Ибн-Маджид. С ним завел знакомство старший из франков, которого звали Алмиланди [«адмирал», то есть Васко да Гама]. Он подружился с ним при пьянстве, и тот, дойдя до опьянения, сообщил ему о дороге...: «Не приближайтесь к берегу, а углубляйтесь в море, потом обращайтесь [к берегу у Индии] и вас не захватят волны». Когда они так поступили, то стало спасаться от кораблекрушения много судов и количество их в Индийском океане увеличилось... Пополнения стали приходить к ним из Португалии, и они начали пересекать дорогу мусульманам, забирая в плен, грабя и захватывая насильно всякие суда...»
   Понятно озлобление автора, отражающее ненависть арабских купцов к их удачливым соперникам — португальцам; понятно и его желание объяснить опьянением (вероятно, выдуманным) ту помощь, которую араб Ибн-Маджид оказал врагам арабов. «В остальном же рассказ точно отражает историческую действительность, как она преломлялась в представлении обитателей берегов Индийского океана с его заливами».
   Увидев индийскую землю, Ахмед Ибн-Маджид отошел подальше от опасного берега и повернул на юг. Через три дня показался высокий мыс, — вероятно, гора Дели, у 12° с. ш., в 100 с лишним километров к северу от Каликута. Тогда Ибн-Маджид подошел к Васко да Гаме со словами: «Вот она страна, к которой вы стремились». К вечеру 20 мая 1498 г. португальские суда бросили якорь на рейде против города Каликут.

                                           ПОРТУГАЛЬЦЫ В КАЛИКУТЕ

Вечером и утром следующего дня флотилию посетили чиновники местного правителя, спросившие, из какой страны пришли чужеземцы. Гама отправил с ними на берег преступника, знавшего немного арабский язык. По рассказу посланца, на берегу его ожидала большая толпа. Отвели его в дом к двум арабам, говорившим с ним по-итальянски и по-кастильски. Первый вопрос, который ему задали, был: «Какой дьявол принес тебя сюда?» Посланец ответил что в Каликут пришли португальцы — «искать христиан и пряности». Один из арабов проводил посланца на адмиральский корабль, поздравил Гаму с прибытием и закончил словами: «Благодарите бога, что он привел вас в такую богатую страну». Араб предложил Гаме свои услуги и действительно оказался ему очень полезен.
   Арабские торговцы, очень многочисленные в Каликуте (в их руках была почти вся внешняя торговля с Южной Индией), настроили саморина (правитель Каликута) против португальцев; к тому же организаторы экспедиции не догадались снабдить Гаму ценными подарками или золотом для подкупа местных правителей. После того как Гама лично вручил саморину письма от короля, он и люди его свиты были задержаны. Выпустили их только через день, когда португальцы, по приказу саморина, выгрузили на берег часть своих товаров. Однако в дальнейшем саморин держался вполне нейтрально. Он не содействовал, но и не препятствовал торговле португальскими товарами; но мусульмане их не покупали, указывая на их низкое качество, а бедняки-индусы платили за них гораздо меньше, чем рассчитывали получить португальцы. Все же людям Гамы удалось закупить или получить в обмен на свои вещи гвоздику, корицу и драгоценные камни — всего понемногу.
   Так прошло более двух месяцев. 9 августа Гама послал к саморину нотариуса с подарками (янтарем, кораллами и т. д.) и письменным сообщением, что он собирается уходить и просит отправить с ним представителя с подарками португальскому королю — с «бахаром» (более двух центнеров) корицы, «бахаром» гвоздики и образцами других пряностей. Саморин ответил на это требованием внести 600 «шерафинов» (около 1800 золотых рублей) таможенных сборов, а пока отдал приказ задержать португальские товары на складе и запретив жителям перевозить оставшихся на берегу португальцев на корабли. В последующие дни индийские небольшие суда, однако, подходили (как и раньше) к кораблям, любопытные горожане осматривали их, а Гама очень любезно принимал гостей. Однажды, узнав, что среди посетителей есть знатные лица, он арестовал несколько человек как заложников и известил саморина, что освободит их, когда на суда пришлют португальцев, оставшихся на берегу, и задержанные товары. Наконец, через неделю после того как Гама пригрозил казнить заложников, португальцев доставили на корабли. Гама освободил часть арестованных, обещая отпустить остальных после возвращения всех товаров. Так как с этим агенты саморина медлили, то Гама оставил Каликут (29 августа) с знатными заложниками на борту: есть указания, что он дорожил ими более, чем брошенными товарами.

                                         ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПОРТУГАЛИЮ

Корабли медленно продвигались на север вдоль индийского берега из-за слабых переменных ветров. 20 сентября португальцы бросили якорь у острова Анджидив (14°45' с. ш.). К стоянке подошли два каких-то судна, вдали видно было еще шесть судов. Гама решил, без достаточных оснований, что его преследуют каликутцы, открыл огонь и захватил одно судно (команда его спаслась бегством на лодке). На судне нашли груз съестных припасов и немного оружия.
   На Анджидиве португальцы отремонтировали свои корабли. Во время ремонта к острову подходили пираты на двух больших гребных судах, но Гама обратил их в бегство пушечными выстрелами.
   Флотилия оставила Анджидив в начале октября. Почти три месяца корабли лавировали или стояли без движения в Аравийском море, пока наконец не подул попутный ветер. В начале января 1499 г. португальцы увидели сомалийский берег у большого города Могадишо, но Гама не решился там высадиться, а прошел на юг, к Малинди. Шейх (правитель) Малинди снабдил флотилию свежими припасами и по, настойчивой просьбе Гамы послал подарок португальскому королю (бивень слона) и поставил у себя «падран».
   Отдохнув несколько дней - в Малинди, Гама двинулся на юг. В районе Момбасы Гама сжег «Сан-Рафаэл», так как видел, что сократившаяся более чем на половину команда, в которой осталось очень мало здоровых людей, не в состоянии управлять тремя кораблями. 1 февраля он дошел до Мозамбика. Понадобилось затем семь недель на переход до мыса Доброй Надежды и еще четыре недели — до Сантьягу, одного из островов Зеленого Мыса. Здесь корабль Гамы «Сан-Габриэл» разлучился с «Берриу», который под командой Куэлью первым вернулся в Лиссабон (10 июля 1499 г.).
   Паулу да Гама был смертельно болен. Васко, очень привязанный к нему (единственная человечная черта характера, отмеченная у него), спешил вернуться в Португалию, чтобы брат умер на родной земле. Он передал у Сантьягу командование «Сан-Габриэлом» нотариусу экспедиции, нанял быстроходную каравеллу и пошел прямо на север, к Азорским островам. Он высадился на остров Терсейра, где Паулу на следующий день умер. Похоронив его, Васко к концу августа вернулся в Лиссабон, через несколько дней после прибытия туда «Сан-Габриэла». Из четырех судов экспедиции вернулись только два, из команды — менее половины (по одной версии — 55 человек). «Хотя во дворце ликовали, в скромных домах на берегу, где жило так много молодых людей... теперь лежавших в могилах на неизвестных берегах или на дне моря — в этих домах было много горя и плача. Этим людям не было поставлено памятника; ни во дворце, ни в церкви не произносили похвал в их честь... но они представляли собой становой хребет экспедиции... Хотя мы и не знаем их имен, они — наравне с Васко да Гамой — тоже герои открытия морского пути в Индию».
  Сведения о непосредственных финансовых результатах экспедиции разноречивы, но вряд ли она была убыточной для короны, несмотря на потерю двух судов. Все-таки португальцам удалось заготовить в Каликуте пряности и драгоценности в обмен на казенные товары и личные вещи моряков, хотя и не так много, как мечтали организаторы экспедиции; и, по-видимому, немалый доход принесли пиратские операции Гамы в Аравийском море. Но, конечно, не эти, сравнительно скромные финансовые результаты экспедиции Гамы вызвали ликование в Лиссабоне среди правящих кругов, а то, что она выяснила, какие огромные выгоды может принести для них непосредственная морская торговля с Индией при надлежащей экономической, политической и военной организации дела.
   Открытие для европейцев морского пути в Индию было одним из величайших событий в истории не только португальской, но и мировой торговли. С этого момента и до прорытия Суэцкого канала (1869 г.) основная торговля Европы со странами, лежащими у Индийского океана, и с Китаем шла не через Средиземное море, а через Атлантический океан — мимо мыса Доброй Надежды. Португалия же, державшая в своих руках «ключ к восточному мореходству», стала в XVI в. сильнейшей морской державой, захватила монополию торговли с Южной и Восточной Азией и удерживала эту монополию в течение девяноста лет — до разгрома «Непобедимой армады» (1588 г.).
   Но в самой Индии экспедиция Васко да Гамы, за которой последовали первые шаги к завоеванию и разграблению европейцами великой страны,прошла незамеченной.