Открытие Анабарского плато

В начале XX в. обширный (364 тыс. км2) бассейн Хатанги представлял собой «белое пятно». Со времен Чекановского он был охарактеризован лишь расспросными картами. Поэтому Академия наук организовала Хатангскую экспедицию, перед которой поставила задачу исследовать междуречье Енисея и Анабара. В марте 1905 г. начальник экспедиции геолог Иннокентий Павлович Толмачев и топограф Михаил Яковлевич Кожевников с четырьмя спутниками от Туруханска прошли на оленях через верховья рек Курейки и Котуя (правая составляющая Хатанги) по высокому безлесному плоскогорью, имеющему вид обширных групп гор с волнистой поверхностью или отдельных гор, похожих часто на вулканы. В апреле они достигли озера Ессей. У озера, «развлекавшего» их частыми миражами, путешественники устроили лагерь и почти два месяца исследовали и правильно нанесли на карту озерный район среднего Котуя (67 — 68° с. ш.). Выяснилось, что северных сибирских «великих» озер, показанных на картах Чекановского, не существует. Рядом маршрутов они проследили также притоки верхнего Котуя и по льду — все течение его важнейшего притока Мойеро (825 км). Закончив работы в этом районе, исследователи в июне построили на озере Ессей плот, по протоке достигли Котуя у 68° с. ш. и спустились по нему до Хатанги. Котуй очень красив, отметил Кожевников, но своим мрачным видом напоминает загробные реки древнего мира. Сплав по Котую, оказавшемуся крупной рекой (1409 км), позволил Толмачеву установить наличие обширного Анабарского плато. У слияния Котуя с Хетой они пересели в лодку и начали спуск по Хатанге. Вскоре река сильно расширилась, появились острова, плавание стало опасным. Проследив течение реки до устья, Толмачев и Кожевников двинулись по восточному берегу Хатангского залива на оленях. Очень скоро они убедились, что старая карта залива совершенно не соответствует действительности: его юго-восточный берег оказался сильно изрезанным — за р. По-пигай, впадающей в Хатангскую губу, они обнаружили три полуострова (между 106°30' и 109° в. д.). В сентябре, с наступлением зимы, ранней в этом году, корма для оленей стало мало, и путешественники спешно объезжали на голодных оленях совершенно бесплодные полуострова, на которые здесь рассечен берег. Кожевников нанес на карту полуострова Хара-Тумус и Юрюнг-Тумус (у 74° с. ш.) с горой каменной соли (130 м). По его съемке бухта Нордвик и п-ов Нордвик получили современные очертания; изменилась на карте и конфигурация Хатангского залива: на востоке появилась глубоко вдающаяся в сушу узкая бухта Кожевникова. Затем они достигли устья р. Анабара.
   Река покрылась крепким льдом, и перед исследователями лежала прекрасная дорога на юг. Пройдя в октябре на оленях до верховьев Анабара, они проследили все его течение (939 км). При этом Толмачев завершил открытие плато, названного им Анабарским. По его данным, оно наклонено к северу и сильно расчленено размывом, благодари чему от первичного плато сохранились лишь связанные друг с другом горы-свидетели (высотой до 845 м). От верховьев Анабара они вернулись на озеро Ессей, где разлучились. Толмачев прошел на юг, к верховьям Мойеро и Вилюю, спустился до 60° с. ш. и в январе 1906 г. добрался до Олёкминска на Лене. Кожевников со съемкой двинулся на северо-запад — через верховья Тукалана и Маймечи до устья Романихи (все — системы Хатанги), а оттуда вниз по Хете до селения Хатанги (72° с. ш.), где завершил работу. Затем он вернулся к Романихе и, следуя к западу вдоль 70° с. ш., в начале 1906 г. прибыл в Дудинку на Енисее, завершив съемку более 6000 км пути.
   Участники Хатангской экспедиции впервые составили карту громадной (более 1 млн. км2) территории, ограниченной с запада Енисеем, с юга — Нижней Тунгуской, с востока — Оленьком, уточнили гидрографическую сеть региона, проследили все течение рек Хатанги, Котуя, Мойеро и Анабара, значительно исправили карту Хатангского залива. Это название окончательно утвердилось после экспедиции Толмачева. Но самым большим достижением следует считать открытие, оконтуривание и первое описание Анабарского плато, орфографически представляющего собой, как правильно отмечал Толмачев, часть Среднесибирского плоскогорья. К северу от плато, заканчивающегося уступом, Толмачев исследовал центральную область огромной Северо-Сибирской низменности (как самостоятельная геоморфологическая единица она выделена в 1913 г. Л. С. Бергом).
   В 1909 г. Толмачев был назначен начальником Северо-Восточной экспедиции, в которую опять пригласил Кожевникова. Из-за неудач и плохой подготовки работы, как отметил сам Толмачев, свелись к исследованию береговой линии от Колымы до мыса Дежнева. При этом удалось описать рельеф приморской полосы и выполнить съемку более 1600 км маршрута.

Вознесенский, Макеров и Зверев на юго-востоке Сибири

В 1909 — 1913 гг. горный инженер Владимир Александрович Вознесенский (бывший ссыльнопоселенец) изучал угленосность Северо-Восточного Забайкалья. Продолжая работы сотрудников В. А. Обручева, Вознесенский пересек район в разных направлениях, много раз переваливал хребты и проходил долинами рек вдоль их подошвы. Между верховьями Олёкмы и Нерчи он обнаружил резко очерченный гребень (юго-западная часть Олекминского Становика), увенчанный гольцами, а самому высокому гольцу дал имя Кропоткина (1908 м). На водоразделе Нерчи и Каренги (приток Витима) он установил цепь северо-восточного простирания и правильно решил, что это продолжение хребта Черского. Он проследил цепь до Истоков Нерчи и выяснил, что дальше к северо-востоку она исчезает. Таким образом, фактически Вознесенский завершил открытие забайкальского хребта Черского (длиной 600 км) В верховьях р. Куэнги, небольшого левого притока Шилки, он выделил Нерчинско-Куэнг-ский хребет (200 км) и установил, что это поднятие прорезается Нерчей в ее нижнем течении. Он также продолжил изучение Яблонового хребта, выполнив несколько пересечений водораздела Олекмы и Витима.
   В 1909—1917 гг. горный инженер «крестьянский сын» Яков Антонович Макеров проводил систематические геологические исследования для выявления месторождений угля и золота в бассейне левых притоков Шилки и Амура и в верховьях Нюкжи (приток Олекмы). Макеров быстро убедился, что старые топографические карты абсолютно не соответствуют действительности: в изучаемом районе он совершенно неожиданно встретил обширную горную страну. К концу работы он детально разобрался в рельефе и гидрографии территории и выяснил, что эта горная страна состоит из большого числа коротких, параллельных, кулисообразных или почти перпендикулярных гряд и перемежающихся с ними глубоких котловин главным образом северовосточного направления. Макеров выделил и дал названия десятку плато и котловин и более чем полусотне хребтов, в том числе Алеурскому (125 км), Шилкинскому (около 200 км), Тунгирскому (230 км), Амазарскому (150 км). Горную цепь длиной 120 км с куполовидными вершинами, протягивающуся у 55° с. ш., он назвал в честь Ф. Н. Чернышева.
   Вознесенский и Макеров установили, что комплекс открытых ими в междуречье Олекмы и Шилки коротких кряжей, соединенных низкими седловинами, не связан со Становым хребтом. На основании их работ В. А. Обручев позднее показал, что горная страна шириной более 200 км между верхней Олекмой и Шилкой (с верхним Амуром) есть продолжение горных цепей Восточного Забайкалья; он выделил ее » особую орографическую единицу и назвал Олекминским Становиком. В 1912 г. горный инженер Вадим Николаевич Зверев начал изучать долину Алдана, все еще остававшуюся «белым пятном». В марте его небольшой отряд поднялся по Амуру до 124° в. д. и зимником на оленях прошел на север через Становой хребет к верховьям р. Тимптона. Здесь отряд разделился: Зверев взял на себя исследование Алдана, а В. С. Панкратову поручил съемку р. Тимптон, которая, как тот выйснил, протекает по продолжению Алданского нагорья. Из-за бурного нрава Алдана около 300 км его течения Зверев проследил берегом. Ниже река прорывалась через ряд порогов, затруднявших сплав, но все-таки уже можно было воспользоваться плотом. После крутого поворота к востоку характер Алдана резко изменился: к воде вплотную подступили совершенно отвесные обрывы, достигавшие огромной высоты. В этом коридоре река протекала до устья р. Май. Зверев выяснил, что обширная, почти идеально горизонтальная столовая страна, которую пропилил Алдан, расстилающаяся и к северу от него, представляет собой древнюю платформу. От Май отряд прошел по тракту в Якутск, где зимовал. По своим данным и наблюдениям Панкратова Зверев оконтурил с севера Алданское нагорье, проведя границу примерно по 58°20' с. ш.
   Весной 1913 г. Зверев добрался по Якутско-Аянскому тракту до долины Юдомы, выйдя к истокам Май, проследил все течение и начал спуск по Алдану. Ниже устья Ноторы Зверев обнаружил на правом берегу Алдана гольцы, с удалением на север формирующиеся в цепь — Кыллахский хребет; левобережье Алдана по-прежнему представляло обширную плоскую возвышенность. Достигнув Лены, отряд Зверева закончил свои двухлетние исследования: проследил все течение Алдана (2273 км) и снял на карту Тимптон (644 км) и Маю (1053 км). Зверев открыл и описал огромную геотектоническую область (столовую страну), в настоящее время известную под названием Алданский щит.

Амурская экспедиция Невельского

Назначенный начальником экспедиции с заданием организовать пост в заливе Счастья или где-либо на юго-западном берегу Охотского моря для торговли с гиляками (нивхами), Г. Невельской вернулся в Охотск и в конце июня 1850 г. у северного входа в Амурский лиман, на косе, отделяющей залив Счастья от Сахалинского залива, основал зимовье Петровское. Оно стало одной из основных баз Амурской экспедиции.
   Установив, что залив Счастья неудобен для зимовки судов, Невельской на шлюпках перешел в устье Амура и прошел более 100 км вверх по реке. Выбрав для зимовки мыс на левом берегу Амура, в 80 км от лимана, Невельской 1 августа 1850 г. основал там Николаевский пост (теперь город Николаевск-на-Амуре), поднял русский флаг и объявил российским владением весь Приамурский край «до корейской границы с островом Сахалин».
   Ввиду важности этих областей для России Невельской на свой страх и риск начал их изучение и освоение, посылая своих помощников в различные районы огромного края. Он хорошо умел угадывать нужных для исследовательской работы людей и давал им самые ответственные поручения.
   В 1851 г. в Амурскую экспедицию из Петербурга был переведен 20-летний лейтенант Николай Константинович Бошняк. Невельской назначил его начальником Николаевского поста, а в феврале — марте 1852 г. послал этого «мечтателя и дитя» исследовать о. Сахалин. На собаках и пешком Бошняк прошел западное побережье острова от пролива Невельского до р. Дуз (200 км), где обнаружил залежи каменного угля; перейдя на восточное побережье Сахалина, он открыл р. Тымь и проследил все ее течение. «Ему даны были нарта собак, дней на 35 сухарей, чаю да сахару, маленький ручной компас и вместе с крестом Невельского одобрение: «Если есть сухарь, чтобы утолить голод, и кружка воды напиться, то с божией помощью дело делать еще возможно». Проехавшись по Тыми до восточного побережья и обратно, он кое-как добрался до западного берега, весь ободранный, голодный (все сухари кончились), с нарывами на ногах.
   В апреле 1852 г. Боганяк обследовал нижний Амур, осмотрел и описал озеро Удыль и низовья впадающих в него рек Бичи и Пильды, а на правобережье — озеро Большое Кизи. В октябре — ноябре он изучил р. Амгунь до ее среднего течения и открыл озера Чукчагирское (740 км2) и Эворон (194 км2).
   В марте 1853 г., получив немного гороху, а вместо хлеба сухарную крошку, Бошняк прошел на шлюпке весь западный берег Татарского пролива, наткнулся на удобный небольшой залив Хаджи (Советская Гавань) и поднял там русский флаг. В июне он вернулся на шлюпке в Николаевск, а зиму 1853/54 г. провел в очень тяжелых условиях в новооткрытой бухте.
   Пожилой штурман Дмитрий Иванович Орлов в августе 1849 г. был послан на байдаре из Аяна в Сахалинский залив навстречу Невельскому и после этого выполнял только его задания. В ноябре 1851 г. Орлов исследовал низовья Амура и бассейн нижней Амгуни и открыл ряд озер — Чля, Орель и Удыль. В январе — феврале следующего года он отправился в Удский край (так тогда называли большой регион, включавший, в частности, Удо-Амгуньское междуречье) на поиски мифических, как выяснилось, пограничных знаков. По р. Тугур и его притоку Муникан Орлов перевалил высокие горы и вышел в верховья р. Уды.
   Затем он прошел на юго-восток по сравнительно невысокой гористой местности к истокам р. Селемджи, перевалил в верховья р. Керби и по ней и по Аргуни вернулся в Петровский пост. Он дважды пересек горное сооружение междуречья Амгуни и Уды и открыл несколько водораздельных хребтов, но разобраться в сложной орографии этого региона не смог. Летом 1853 г. Орлов основал на Сахалине три военных поста, на байдаре произвел опись юго-западного берега Сахалина между 49° и 47°30' с. ш. и юго-восточного побережья между 49° и 46°50' с. ш. В том же году Невельской поднял русский флаг на Южном Сахалине. Перебравшись на побережье материка, Орлов зимой на собаках выполнил первое пересечение Сихотэ-Алиня по р. Тумнин к Амуру. Автором второго пересечения этой горной страны стал штурман Григорий Данилович Разградский. На собаках в начале 1854 г. он исследовал весь бассейн р. Хунгари (правый приток Амура) и пути, ведущие оттуда в гавань Хаджи.
   Штурман Николай Васильевич Рудановский по заданиям Невельского осенью и зимой 1853 г. впервые подробно описал весь залив Анива, а в начале следующего года — юго-западный берег Сахалина к югу от 47°30' с. ш. и составил первую достоверную карту Южного Сахалина.
   Таким образом, участники Амурской зкспедиции, руководимой Невельским, исследовали обширную территорию Приамурья, Сахалин и Татарский пролив; они собрали первые сведения об ульчах и негидальцах, малых народах, населяющих нижнее течение Амура. На обоих берегах пролива, как и в низовье реки, был поднят русский флаг.

«Забайкальская» (Амурская) экспедиция Агте

Сведения, привезенные Миддендорфом из Восточной Сибири, побудили Генеральный штаб в 1849 г. организовать большую экспедицию; одна из ее основных задач состояла в поисках золота и серебряных руд в Якутии, Удском и Амурском краях. Официально она называлась «Забайкальской», но главное внимание уделила Амурскому краю, известному в то время лишь по «скаскам» землепроходцев и данным Миддендорфа. Во главе экспедиции был поставлен офицер Генерального штаба Николай Христианович Агте (Ахте); научную часть представляли астроном Л. Э. Шварц, горный инженер Николай Гаврилович Меглицкий и три военных топографа.
   В июне 1850 г. Шварц и топограф Степан Васильевич Крутив, снарядившись в селе Горбице (на Шилке), через Амазар и его притоки прошли к истокам Алдана, намереваясь проследить его течение, но ранние снега и нехватка продуктов заставили их отказаться от этого. Они добрались до Олекмы и на плотах начали спуск к устью; сильный ледоход вскоре разбил плоты, и они пешком достигли Олекминска.
   В конце зимы 1850/51 г. большая часть сотрудников собралась в Якутске. По тракту они добрались до р. Май и через порт Аян — морем до устья Уды. Меглицкий и Крутив от Май повернули на юг и через южную часть Джугджура и отроги Станового хребта тоже вышли на Уду.
   Весной 1851 г. топограф Василий Ефимович Карликов с небольшим отрядом из Горбицы прошел на северо-восток к истокам Гилюя (у 126° в. д.), а оттуда на восток, по водоразделу Алдана и Зеи до 131° в. д. и проследил Становой хребет на протяжении 300 км. Повернув к югу, он добрался до верховья Арги (система Зеи) и, перейдя плоский заболоченный водораздел, по Уде спустился до укрепления, где встретился с остальными членами экспедиции.
   В июле 1851 г. Меглицкий и Крутив обследовали о. Большой Шан-тар, затем перешли на материк, поднялись по Тугуру и через верховья небольших рек, впадающих в Охотское море, вернулись в Удское укрепление; они открыли короткие (около 100 км) хребты Альский и Тыльский, самый высокий и длинный, а также Тайканский, северную часть почти меридионального хребта Ям-Алинь. Затем Меглицкий обследовал берег Охотского моря до Аяна и по тракту вернулся в Якутск.
   По материалам своего маршрута и съемкам Крутива Меглицкий впервые довольно правильно показал направление Джугджура. Фактически он был первым исследователем хребта, так как Миддендорф, доставивший первые научные сведения о Джугджуре, только пересек хребет; Меглицкий же проследил его до широты Аяна. Он пришел также к выводу, что центр огромной территории между Леной, Становым хребтом, берегом Охотского моря и цепью гор, с которых стекают Яна, Индигирка и Колыма, не заслуживает названия низменности, как полагали ранее,— он скорее представляет плоскую возвышенность.
   Шварц из-за болезни прибыл в Удское укрепление лишь в конце июля 1851 г., а в августе поднялся к истокам левого притока Уды, перешел у 132° в. д. низкий водораздел и по р. Купури достиг Зеи. Здесь он обнаружил возвышенную Верхнезейскую равнину и тем же путем вернулся на Уду.
   Карликов вышел к истокам. Шевли (правый приток Уды) и по водоразделу Селемджи и Уды — хребет Джагды — достиг 130° в. д. и 54° с. ш. Отсюда он повернул йа'запад и, держась примерно этой широты, уже зимой на лыжах вернулся в Горбицу. Видимо, ему мы обязаны открытием хребта Тукурингра, протягивающегося от устья Гилюя к северо-западу.
   В октябре — ноябре 1856 г. Крутив и Шварц с чертежником Алексеем Аргуновым (в роли топографа), перевалив хребет Джагды, двумя самостоятельными маршрутами обследовали гористую часть междуречья Селемджи и Бурей (хребет Турана), северные склоны Буреин-ских гор и южную часть Ям-Алиня, Крутив также проследил и нанес на карту течение Амгуни до устья Нимелена (300 км). По Нимелену и Тугуру все вернулись на базу. По данным Крутива и съемке Аргунова Шварцу позднее удалось нанести на карту хребет Дуссе-Алинь и весь Ям-Алинь (длина его 150 км, высота до 2295 м).
   Карликов из Горбицы вторично пересек в северо-восточном направлении область притоков верхнего Амура и Олекмы и вышел на Становой хребет к истокам Тимптона (верхний приток Алдана) и Гонама (приток Учура). По линии водораздела этих двух рек (Алдано-Учурский хребет) он отправился к Алдану и спустился по нему на плоту к устью Учура, где соединился с экспедицией.
   Весной 1852 г. Шварц, повторив свой первый маршрут, прошел по правому берегу Зеи на запад и пересек Верхнезейскую равнину. Повернув у 127° в. д. на северо-северо-восток, он в июле перевалил Становой хребет в верховьях Гонама. Проводников у него не было, и Шварц долго блуждал, пока не нашел верного пути; кончились продукты, и два месяца он питался одним оленьим мясом (без соли и хлеба), вдобавок он сильно повредил себе ногу топором. При спуске по Гонаму Шварц обнаружил низкие холмы, обширные плоские болотистые равнины и болотистые водоразделы (первые сведения об Алданском нагорье). Оставив Гонам, Шварц через невысокие горы в сентябре перешел на Гыным и, двигаясь вдоль скалистой гряды (Алдано-Учурский хребет), достиг устья Учура. Он пересек восточную часть Алданского нагорья и закончил путь в Якутске (октябрь 1852 г.).
   Летом 1852 г. Аргунов во главе партии рудокопов со съемкой двинулся с удской базы на север и примерно у 56° с. ш. свернул к западу. Через верховья Учура и озеро Большое Токо он вышел к истоку Алгамы (приток Учура) и связал свой маршрут со съемкой Карликова. От Алгамы Аргунов прошел по Становому хребту около 200 км далее к западу, повернул на северо-восток и достиг нижнего Учура. Построив здесь плот, он спустился к Алдану и соединился с экспедицией. Главным образом по материалам Аргунова Шварц впоследствии нанес на карту правобережные хребты Учура, в том числе Кет-Кап.
   «Забайкальская» экспедиция Агте продолжалась три с половиной года; длина рабочих маршрутов ее участников составила более 20 тыс. км; обследованная территория площадью более 3 млн. км2 была фактически открыта заново. По съемкам топографов экспедиции и многочисленным астрономическим пунктам, определенным Шварцем, Меглицкий и Карликов составили первую орографическую карту Амурского края, куда они включили «невероятную массу» проверенного расспросного материала, нанесли речные системы Амура, его притоков — Зеи, Бурей и Амгуни, а также Алдана и коротких рек бассейна Охотского моря. Они проследили восточную часть хребта Станового, Джугджур, Ям-Алинь и Дуссе-Алинь, открыли Верхнезейскую равнину, Алданское нагорье и ряд небольших хребтов.

Будищев и другие исследователи Приамурья и Приморья

Весной 1859 г. начались работы по демаркации границы между Россией и Китаем, возглавлявшиеся военным топографом Константином Федоровичем Будогосским. Участник экспедиции А. Усольцев выполнил первую съемку озера Ханка, крупнейшего (около 4,2 тыс. км2) водоема Дальнего Востока. На луговой равнине к северу он неожиданно обнаружил сравнительно крупную полноводную р. Мулинхэ, левый приток Уссури,— на старых картах она показывалась значительно западнее, за горами.
   Летом 1859 г. р. Уссури исследовал Маак, пройдя по реке около 900 км; он опубликовал результаты в двухтомной работе «Путешествие по долине реки Уссури» (1861 г.). В тот же год изучением лесных богатств региона занялась экспедиция капитана корпуса лесничих Алексея Федоровича Будищева. Обследуя леса практически не изученного края, он и три его сотрудника-топографа первыми проникли во многие труднодоступные глубинные районы Сихотэ-Алиня. Они выполнили девять пересечений этой горной страны на юге и севере, выяснили, что западные склоны положе восточных, а большинство перевалов малозаметны, и проследили течение ряда типично горных рек бассейна Японского моря (в том числе Сучана и Тумнина). Будищев и его помощники прошли всю р. Уссури до истока (длина 897 км) и ее крупные (440—560 км) притоки Иман, Бикин и Хор, а также исследовали до верховьев быструю и глубокую р. Хунгари.
   Будищев неверно считал, что Сихотэ-Алинь, якобы разрезаемый р. Суйфун, продолжается в Маньчжурии, а на севере достигает устья Амура. Как установлено позднее, эта горная страна протягивается на 1200 км от залива Петра Великого до 52° с. ш. И все же его представления о строении Сихотэ-Алиня в общих чертах были правильными. Будищев и его сотрудники изучили нижний Амур по обе стороны рекиют Хабаровска до устья (около 950 км), нанесли на карту короткий хребет Хехцыр, многочисленные озера в широкой долине Амура, в том числе самые крупные Болонь (338 км2) и Удыль (330 км2) с впадающими в этот водоем речками, прослеженными до их истоков в горах близ 52° с. ш. «Лесоисследователи» засняли отдельные пологие массивы к северу от 52-й параллели до устья Амура с понижениями, «заполненными» болотами, озера Орель и Чля, расположенные в межгорных котловинах, а также Дальжа и невысокие цепи севернее долины Амгуни до заливов Сахалинского и Николая.
   Будищев описал озера Ханка и Малая Ханка, разделенные узким перешейком, низменную степь от р. Мулинхэ на севере до р. Лефу на юге, заснял северную часть хребта Синий — ровные пологие возвышенности, поросшие лесом. Южную часть этой невысокой цепи длиной 240 км он усмотрел, изучая долину р. Даубихз, левой составляющей Уссури. Будищев обследовал приморские речки и морское побережье между заливами Ольги и Посьета на протяжении 700 км. Итак, за шесть лет (до 1867 г.) с перерывом в 1863—1864 гг., использованным на обработку собранного материала и составление предварительной карты, он с тремя топографами «искрестил» территорию около 300 тыс. км2, причем на долю Будищева пришлась большая часть работы.

Съемки побережья Татарского пролива, Японского и Охотского морей

В начале августа 1853 г. в японские воды из Кронштадта прибыл военный фрегат «Паллада» (капитан Иван Семенович Унковский), доставивший русскую дипломатическую миссию во главе с Ефимом Васильевичем Путятиным в Нагасаки. Весной 1854 г. офицеры «Паллады» положили на карту весь восточный берег Кореи к северу от 35-й параллели и прилегающие участки русского побережья до 42°30' с. ш. на протяжении около 1500 км. Моряки открыли залив, названный в честь старшего офицера фрегата Константина Николаевича Посьета, а также о-ва Римского-Корсакова и залив Ольги.
   Секретарь Е. Путятина писатель И. А. Гончаров объединил свои путевые впечатления в цикле очерков «Фрегат «Паллада», опубликованных отдельным изданием в 1858 г.
   Военный гидрограф Василий Михайлович Бабкин в течение трех лет на разных судах производил морскую съемку материкового берега Приморья от 43°55' с. ш. к юго-западу: в 1860 г. заснял берег между заливом Владимира и устьем р. Сучан; через год он положил на карту все очень изрезанное побережье залива Петра Великого с заливами Восток, Уссурийский и Амурский, а также острова Аскольд, Путятина и 25 других, менее крупных; в 1863 г. Бабкин закончил опись залива Петра Великого до русско-корейской границы.
   Съемку побережья через 11 лет продолжила экспедиция военного топографа Логгина Александровича Большева. В конце июня 1874 г. самое старое судно дальневосточной флотилии доставило 11 топографов в определенные заранее пункты побережья с мизерным запасом продуктов. За три месяца они закартировали берега Японского моря и Татарского пролива между 44°45' и 51°30' с. ш. на протяжении почти 1100 кмописав все мысы (некоторые до сих пор носят имена участников экспедиции), немногочисленные бухты, бухточки и устья 530 коротких речек, изливающих свои воды в море. Топографы определили высоту 200 наиболее заметных вершин в пределах береговой полосы Сихотэ-Алиня.
   После заключения мира с Японией (1905 г.) к систематической съемке Охотского моря приступила Гидрографическая экспедиция Восточного океана, до 1913 г. возглавлявшаяся Михаилом Ефимовичем Жданко, а затем — вплоть до 1920 г.— Борисом Владимировичем Давыдовым. За летние сезоны 1906—1917 гг. военные гидрографы экспедиции на приданном ей транспорте «Охотск» засняли Амурский лиман, берега материка и все западное побережье Камчатки. (Опись полуострова была продолжена вдоль восточного берега до о. Карагин-ский.) Интересными оказались итоги картирования Пенжинской губы (июль 1915 г.): выяснилось, что ее вершина расположена на 70 км, а восточные берега — на 50 км далее к востоко-северо-востоку по сравнению со старыми картами. Ряд небольших эаливов и п-ов Елистратова приобрели более реальные очертания.

Дальневосточная экспедиция Шмидта

В начале 1859 г. в Иркутске по распоряжению Географического общества для изучения геологического строения Амурского края и Сахалина была организована экспедиция, возглавлявшаяся геологом и палеонтологом Федором Богдановичем Шмидтом. В состав ее вошли ботаник и топограф. Летом 1859 г. и весной следующего года Шмидт выполнил геологическое исследование Восточного Забайкалья и низовьев Амура.
   Летом и осенью 1860 г., перейдя на Сахалин, Шмидт вместе с топографом Герасимом Васильевичем Шебуниным на вельботе провел изучение и съемку западного берега острова на протяжении более 700 км. Ботаник Петр Петрович Глен — большей частью один, иногда вместе с Шебуниным — ознакомился с внутренними частями острова и его северной оконечностью. Глен впервые выявил основные орографические особенности Сахалина, разнообразие и сложность его рельефа. В южной и центральной частях, по Глену, господствуют горы, протягивающиеся вдоль берегов и разделенные узкими низменностями. Он выделил несколько меридиональных хребтов различной длины, в том числе Западный и Восточный, а также Центральную низменность — по долинам рек Тымь и Поронай. На севере Сахалина Глен обнаружил преобладание низменностей, но за Охинским перешейком (у 54° с. ш.) он открыл два коротких параллельных кряжа, разобщенных продольной долиной. Эта орографическая схема острова в основном сохранилась до настоящего времени. По материалам Шмидта и Глена и своим собственным Шебунин составил первую, сравнительно точную карту Сахалина. В мае 1862 г. Шмидт и Шебунин на оленях провели съемку Амгуни от устья до впадения Нимелена (более 300 км), завершив работу Крутива. По р. Керби (система Амгуни) они поднялись на хребет Дуссе-Алинь близ истоков левой составляющей Бурей и проследили все ее течение (623 км), сначала берегом, а ниже в лодке.

Изучение Сихотэ-Алиня и бассейна Зеи в конце XIX века

В 90-х гг. развернула геологические изыскания по линии Сибирской железной дороги крупная Восточносибирская горная партия. В 1894 г. в ее состав вошел агроном Дмитрий Васильевич Иванов; в качестве помощника геолога он работал на левобережье Амура между его притоками Вирой и Тунгуской и выяснил, что этот район представляет собой низменность. В 1895—1896 гг. он изучил одну из самых глухих и все еще мало исследованных областей Дальнего Востока — Сихотэ-Алинь, причем трижды пересек ее. Первый раз в июле 1895 г.— в средней, наименее доступной части, примерно по 49° с. ш., от Татарского пролива до Амура. Второй раз (октябрь 1895 г.) — от мыса Золотого по р. Самарге на северо-запад. В середине пути лодка со всем имуществом и продуктами пошла ко дну, наскочив на камень. Иванов и его спутники спаслись, и началось почти двухнедельное шатание по глухой тайге без провизии, теплой одежды (при 23-градусных морозах) и инструмента, нока на р. Хор они не встретили местных жителей, поделившихся с ними продуктами и одеждой. Третье пересечение Иванов выполнил в сентябре 1896 г. в северной части Сихотэ-Алиня от озера Кизи на юг по долинам коротких речек. С одного из перевалов перед ними открылась панорама высоких горных хребтов: как бы повернутые синевой дали, они рисовались на горизонте, напоминая огромные океанские волны. Далее он прошел по р. Тумнин на юг, до впадения ее в Татарский пролив. В перерывах между пересечениями он обследовал прибрежную полосу Сихотэ-Алиня почти на 800 км от 43°40' с. ш. до 49° с. ш.
   В результате Иванов выяснил, что Сихотэ-Алинь — не единый обособленный прибрежный хребет, уходящий на юг, в Маньчжурию, как было показано на прежних картах, а горная страна — ряд разделенных тектоническими долинами параллельных хребтов, простирающихся на северо-северо-восток и «заполняющих собой весь край от моря до берегов Уссури... Прорезанные глубокими долинами вкрест простирания, отдельные хребты Сихотэ-Алиня четкообразно дробятся на ряды вытянутых горных гряд с характерными краевыми гребнями, увенчанными вершинами, имеющими неправильную коническую форму» (сопки) .
   Еще до третьего пересечения Сихотэ-Алиня, летом 1896 г., Иванов исследовал ту часть левобережья Амура, где на старых картах между Амуром и Зеей «красовался» большой хребет Нюкжа. Он выяснил: оконтуренная им территория, площадью около 80 тыс. км2, представляет собой удивительно ровное плоское плато, лишенное заметных покатостей и стоков к Амуру и Зее, слабо наклоненное к юго-юго-востоку. Средняя высота междуречной возвышенности, названной им Амурско-Зейским плато, оказалась равной 240—250 м.
   В 1896—1899 гг. Д. В. Иванов проводил статистико-экономическое обследование золотых приисков в верховьях Зеи, Селемджи и Бурей; параллельно с этим ему пришлось вести и геолого-географические исследования, так как в то время о северных частях бассейна Зеи ничего не знали. Иванов выявил особенности рельефа района и правильно нанес на карту группу Джагды, тем самым завершив ее открытие, начатое Миддендорфом.

Охотско-Камчатская экспедиция Богдановича

Горный инженер К. И. Богданович, уже выделившийся своими геолого-географическими работами в Средней и Центральной Азии , с 1893 по 1895 г. провел геологические исследования вдоль линии Сибирской железной дороги, между 87 и 103° в. д., причем изучил Кузнецкий Алатау, проследил весь северный склон Восточного Саяна от р. Абакан до границы с Китаем (800 км) и Дал первое описание крупного Иркутского (Черемховского) угленосного бассейна. В 1896 г, он возглавил Охотско-Камчатскую экспедицию, один из многих отрядов, занятых поисками золота на территории Сибири; в ее состав в качестве топографа вошел штурман Николай Николаевич Лелякин.
   От Николаевска-на-Амуре в конце ноября на собаках экспедиция добралась до озера Орель, а затем на оленях при сильных морозах (до 45°) прошла к устью Уды (январь 1897 г.).
   В апреле, поднявшись по нижнему притоку Уды к ее истокам, Богданович и Лелякин обследовали хребет Джугджур на протяжении 100 км, но вынуждены были прервать маршрут из-за наступления дружной весны. Спуск по речке, впадающей в Охотское море, оказался нелегким: они брели по колено в ледяной воде, погружаясь иногда по пояс. В конце июля от устья Уды экспедиция двинулась на северо-восток через многочисленные речки Охотского побережья; в их долинах Богданович обнаружил золото. Он также установил, что у моря параллельно Джугджуру протягивается узкий Прибрежный хребет, отличающийся дикими скалистыми вершинами от расположенных за ним золотоносного хребта и Джугджура с их более мягкими и спокойными формами. Богданович и Лелякин проследили эти горные цепи до Анна на 225 км. Оттуда пароходом они перешли в Охотск, где разделились. Богданович через вершины речек на нартах вернулся в Аян в январе 1898 г., часть пути проделав на лодках вдоль побережья; результат — изучение почти всего Джуг-джура (550 км). Лелякин на крейсере «Забияка» прибыл к Тауй-ской губе, описал и точно закарти-ровал ее восточную часть — залив Одян и закрывающий его с юга выступ материка: на карте Лелякина впервые появляется название «полуостров Кони». Затем он прошел далее к востоку и нанес на карту небольшой залив Забияка, а у 155° в. д. описал выступ материка, позже названный п-овом Пьягина. (Грубые очертания п-ов Кони К И Богданович и Пьягина, а также залива Одян уже имелись на карте 1849 г.; по съемке Лелякина они получили современные контуры.)
   Богданович, закончив работы на западном побережье Охотского моря, на «Забияке» перешел к Камчатке, в устье р. Тигиль, для изучения Срединного хребта. Он поднялся к истокам реки и на горе Алией впервые обнаружил ледники висячего типа. Пройдя около 250 км гребнем хребта на юго-занад до истоков р. Облуковины, Богданович открыл потухший вулкан Хангар (2000 м) и дважды перевалил Срединный хребет на севере (близ 57°30' с. ш.). Спустившись на плоту по р. Камчатке до устья, он закончил работы к августу 1898 г. По материалам экспедиции Богданович и Лелякин в 1901 г. составили карту побережья Охотского моря от устья Амура до Охотска.