Рождение Константина VII Порфирогенета[Багрянородного, буквально — «рожденного в Порфире». Порфирой называлась палата Большого дворца, в которой рожали императрицы. Титул Багрянородного означал, что в момент рождения будущего василевса его отец занимал престол. Это было важным козырем в доказательстве легитимности власти монарха.] было скандальным, личная судьба - нелегкой, а по поводу оценки его как императора историки не пришли к единому мнению и по сей день. Он занимал престол феноменально долгое время - пятьдесят четыре года, и ни один из старших соправителей, ни Александр, ни Роман I, не отважились от него избавиться - принцип наследственности власти сохранил Багрянородному жизнь. Но какая это была жизнь - с юных лет василевс оказался лишь игрушкой в руках стоявшей у подножия трона знати, а после воцарения Романа власть прочно отошла к Лакапинидам, что не могло не пугать и не задевать Константина, вступившего в сознательный возраст. Всех более или менее близких ему людей узурпатор безжалостно удалял из дворца, между 922 и 924 гг. Христофор Лакапинид оттеснил Порфирородного на третье место в иерархии императоров. Надолго устраненный от управления государством, Константин VII с головой ушел в ту сферу человеческой деятельности, которая наряду с религией часто давала убежище и утеху опальным вельможам ромейской державы - в науку. Он не нуждался в средствах и, имея в течение долгих лет чисто номинального правления массу свободного времени, совершенствовал свои знания. Результат нам известен - Константин VII Багрянородный по уровню своей образованности далеко превзошел всех императоров Византии. Став самодержцем после низвержения Лакапина (в чем наверняка принимал активное участие), он много внимания уделял константинопольской высшей школе, при дворе же организовал кружок ученейших людей своего времени, которые под руководством и при непосредственном участии просвещенного василевса занимались составлением справочников почти по всем известным тогда человечеству отраслям наук: агрономии, медицине, зоологии, тактике, истории и т.п. Составлено было около полусотни таких компиляций, ныне, к сожалению, утраченных. По справедливому замечанию Я.Н.Любарского, «в целом Константин Багрянородный, а вернее, возглавляемый им круг ученых секретарей, создал свод византийской практической учености, равного которому не знает ни византийская, ни западная средневековая наука». Под именем самого венценосца известны три крупных произведения: историко-географический труд «О фемах», руководство сыну Роману «Об управлении империей» и книга «О церемониях византийского двора». Кроме того, существуют и мелкие - жизнеописание Василия Македонянина (включенное в «Жизнеописания...» Продолжателя Феофана) и др. По мнению нынешних исследователей (современники Константина VII считали иначе), он имел существенные пробелы в своем образовании - например, не знал латыни - и уступал в учености таким людям, как Фотий или Николай Мистик. Как писатель, Порфирогенет страдал слепым доверием к источникам, обилием анахронизмов, его труды (о чем сказано выше) носили большей частью компилятивный характер. Однако, оценивая недостатки Константина VII, не следует забывать, что подобные слабости присущи всему средневековому знанию, а он остался прежде всего энциклопедистом и организатором, сохранившим цивилизации часть ее истории, что само по себе - огромная заслуга. То, что историки привыкли называть Македонским Ренессансом в плане культурном, конечно, середина X столетия. Ни до, ни после византийская образованность не имела лучшего попечителя.
  Политическая программа Багрянородного, которую он высказывал в своих произведениях, своего рода квинтэссенция римско-византийской самодержавной идеи: император - это Христос среди апостолов, империя - «мировой корабль», а Константинополь - столица городов и всего мира. Два явления противопоставлял царь во внешней политике: государство ромеев и всех остальных, независимо от уровня цивилизованности, - «варваров». Все, что делается во имя первого, - благо. Варваров же надо держать в узде силою золота, оружия или обмана - хороши все средства. Все они должны стать покорными рабами империи. Но старые, еще римские идеалы к X веку изрядно потускнели - «варвары» диктовали свои условия Риму Второму чаще и с большим успехом, чем некогда им - Первый.
  Багрянородный Константин VII сверг Лакапинидов, опираясь на круги столичной аристократии. Немалую роль в утверждении его на троне сыграли и привязанности простого народа. По свидетельству историков, император был очень красив - белокожий, голубоглазый, физически крепкий и стройный, к тому же приятный в обхождении. Он не забывал интересов столичной бедноты, строил, как и его предшественник, больницы и приюты, щедро раздавал милостыню. Что особенно удивительно, василевс хорошо знал многие ремесла: «Живописное искусство сей муж знал так хорошо, как, я полагаю, никто другой ни до него, ни после... А кто расскажет о наставлениях Багрянородного мастерам? Наставлял он и каменотесов, и плотников, и позолотчиков, и среброделов, и железоделов. И всегда во всем оказывался царь самым лучшим». Из дурных его страстей современники единодушно отмечали склонность к вину.
  В литературе до недавнего времени бытовало мнение о Константине как о «книжном черве» на троне, оторванном в мыслях от реалий жизни и занимавшемся науками в ущерб интересам державы. Современники считали иначе: «Следует рассказать, как заботился царь о государственных делах, о его бесконечных усовершенствованиях и трудах по управлению. Отовсюду слали ему письма стратиги, царские протонотарии, должностные лица в селах, областях, городах. Кроме того, отправлялись послания вождям племен, и он, читая их, сразу схватывал смысл и определял, как быть с теми, что с Востока, и с теми, что с Запада. Он проглядывал письма с быстротою птицы и при этом еще принимал послов, отправлял послания чиновникам, отменял опрометчиво сделанные нововведения. И был сей Константин советником, радетелем, стратигом, воином, военачальником, предводителем. Кто сможет рассказать и поведать о его совершенствах?».
  Несмотря на неприязнь к Роману I, Порфирогенет поддержал и продолжил его внутреннюю политику. Император активно боролся с коррупцией и произволом динатов. В 947 г. Константин VII опубликовал новеллу, приказав возвратить незаконно отчужденные стратиотские участки бывшим владельцам. Правда, последние обязаны были оплатить стоимость возведенных динатами на этой земле строений, но если имущество стратиота оценивалось менее чем в пятьдесят номисм, участок возвращался бесплатно. Впрочем, из- за сильного протеста динатов последнее требование пришлось отменить. Багрянородный юридически полностью отделил стратиотов от остальной массы крестьянства и указал твердую стоимость участка, с которого выставлялся воин-моряк, пехотинец или конный стратиот.
  Несмотря на указы василевсов, к середине X в. фемный строй начал явно клониться к закату. Все больше стратиотов разорялось, лишь малая часть, богатея, превращалась в мелких вотчинников и далее - в динатов. С X в. иноземные наемники начинают играть все более и более важную роль в обеспечении боеспособности армии. И тем не менее на время именно Константина VII приходятся крупные военные успехи ромеев, провозвестники блистательных побед императоров Никифора Фоки, Иоанна Цимисхия и Василия Болгаробойцы. Лишь однажды, в начале автократии Порфирогенета, империя понесла тяжелое поражение - когда в 947 г. провалилась экспедиция против критских арабов. В 945 г. халиф ал-Мустакфи бежал на север из разгромленного в результате охватившей халифат гражданской войны Багдада. Ромеи, используя ситуацию, наносили врагам чувствительные удары. К началу пятидесятых годов византийская армия отвоевала Адану, Мараш, Феодосиополь и вышла к Евфрату. В 953 г. эмир Алеппо Сейф-ад-Даула потеснил христиан, но василевс сместил с поста доместика схол состарившегося Варду Фоку и назначил на это место его сына Никифора (будущего императора). В 956 г. Никифор Фока взял Хадат, Иоанн Цимисхий (тоже впоследствии император) - Самосату, патрикий Василий Эксамелит сжег большой флот эмира Тарса. Меч империи навис над Сирией. Сломленные правители Алеппо, Тарса, Триполи и Египта запросили мира. Чуть ранее уполномоченный царя, патрикий Мариан Аргир, успешно подавил восстание фем Калаврии и Лонгивардии.
  Казалось, император ног быть спокойным. Но правление Константина было далеко не безоблачным. Вокруг трона кипели страсти, и императору приходилось всячески стараться, чтобы удержаться на нем. Еще в середине 940-х гг. патриарх Феофилакт пытался вернуть отца, в 947 г. аналогичный заговор составили сторонники Стефана. Оба заговора были раскрыты, а участники - сурово наказаны. Однако Феофилакт до 956 г. оставался на патриаршестве, находясь в трениях с василевсом и не прекращая к тому же всяческих безобразий, «рукополагая архиереев за мзду, занимаясь лошадьми и разными глупостями». Когда же в 956 г. беспутный патриарх разбился, упав с коня, его место занял ученый аскет Полиевкт, но отношения с императором не сложились и у него - новый патриарх яростно отстаивал доктрину независимости духовной власти от светской. Другие опасные недовольные - динаты - группировалась вокруг наследника престола Романа и его жены Феофано.
  В сентябре 959 г. василевс отправился на Олимп (в Малой Азии) посоветоваться с другом, монахом Феодором Кизикским, о низложении надоевшего своими интригами Полиевкта. По утверждению Иоанна Скилицы, Роман, которого Константин очень любил и о котором всяко заботился, попытался отравить отца, но император поскользнулся с чашей в руках и выпил не весь предназначенный ему под видом лекарства яд. Тем не менее он почувствовал себя плохо, заболел и на пути в столицу 9, 15 или 19 - по разным источникам - ноября скончался, либо от болезни, либо вторично отравленный сыном. Умирал он в полном сознании, явив перед лицом смерти достойную императора и философа твердость духа.
  Около 957 г. столицу империи посетила великая княгиня киевская Ольга. Поначалу ее приняли, как и подобало «рангу» архонтессы «варваров», пренебрежительно, без особых торжеств, долгое время продержав в городе без аудиенции. Властная и мудрая женщина, Ольга отплатила чванливым ромеям той же монетой, отказавшись по первому требованию предоставить византийцам военную помощь, сославшись на то, что-де как она ждала приема у василевса, так подождут и ромеи. Предание о том, что будто бы плененный красотой Ольги, Константин VII предложил ей заключить с ним брак, - не более чем красивая легенда.