ПЕРВЫЕ ПЛАВАНИЯ К ПЕРУ

В 1519 г. губернатор «Золотой Кастилии» Педро Ариас Авила основал у Южного моря город Панаму, первый испанский пункт на Тихом океане. Известия о колоссальных богатствах, доставшихся мексиканским конкистадорам, дошли до Панамы. Богатое государство действительно существовало на севере; оно могло существовать и на юге: слухи о Перу доходили до испанцев. Но чтобы открыть и завоевать его, необходимы были средства.
   У Франсиско Писарро таких средств не было. Перейдя от Бальбоа на службу к Авиле, он участвовал в набегах на панамских индейцев, но был обделен, как и многие другие конкистадоры, при дележе добычи и земельных владений. За услуги он получил от Авилы небольшое имение у города Панамы.
   В 1522 г. в Панаму прибыл Паскуале Андагоя, первый европеец, побывавший на тихоокеанском побережье Южной Америки. Он привез сведения о «великой империи Биру» (Перу), расположенной высоко в Андах, сравнительно недалеко от берега Тихого океана. Но Андагоя тяжело заболел во время своего путешествия и не был в состоянии лично приняться за розыски новой многообещающей страны. За это дело взялись другие люди, мечтавшие о славе и богатствах Кортеса. В Панаме жили люди, располагавшие значительными средствами, — попы и чиновники — и люди, обладавшие большим воинским опытом. Среди последних было два старых конкистадора — Франсиско Писарро и его земляк Диего Альмагро (из Эстремадуры).    Организуется союз шпаги и денежного мешка — своеобразное «общество на паях», куда входил влиятельный и богатый католический поп (Эрнан Луке), Альмагро и Писарро. В качестве компаньона был привлечен панамский губернатор Авила, так как без его «покровительства» организаторов экспедиции могла постичь судьба Бальбоа. Но Авила соглашался участвовать только в прибылях, но отнюдь не в расходах на экспедицию. Не располагая большими средствами, компания могла навербовать только сотню солдат и снарядить два корабля. В 1524 г. Писарро и Альмагро предприняли первое плавание к берегам Перу, но дошли только до 4° с. ш., обследовав береговую линию к югу от Панамского залива на 400 км — до устья реки Сан-Хуан. У них не хватило съестных припасов и пришлось ни с чем вернуться в Панаму.
   Конкистадоры повторили попытку через два года. На этот раз один из их кораблей под командой кормчего Бартоломе Руиса продвинулся дальше на юг вдоль берега приблизительно на 800 км, считая от реки Сан-Хуан, и пересек экватор. Моряки видели вдали гигантскую снежную вершину Чимрасо и захватили на встречном плоту в плен нескольких перуанцев Пленники подтвердили рассказы о громадных размерах и богатствах страны, лежащей к югу, и о могуществе инков, которым она принадлежала. Руис отправил Писарро несколько ценных образцов перуанских изделий.
   Писарро и Альмагро в следующем, 1527 г. в третий раз отправились к берегам Перу. Из-за нехватки съестных припасов компаньоны решили разделиться. Упрямый Писарро остался на прибрежном островке, где считал себя в безопасности от набегов береговых индейцев, озлобленных его грабежами и насилиями. Альмагро отправился обратно в Панаму за подкреплениями и новыми припасами. Авила к этому времени умер. Новый губернатор решил положить конец «безумным» попыткам, начатым помимо его воли (то есть до его прибытия) и притом человеком такого «темного происхождения», как Писарро. Испанские летописцы очень красочно передают негодование благородных кавальеро (рыцарей) и идальго (простых дворян), окружавших нового губернатора: «Проклятие! Лучше привязать наше оружие к хвосту осла, чем служить под командой свинопаса!.. Черт побери! Разве так мало осталось сокровищ в Новой Испании, что мы должны искать богатства и почестей на службе у незаконнорожденных и попов?» Новый губернатор послал за Писарро и его людьми корабль с категорическим приказом немедленно вернуться в Панаму. И на островке произошла сцена, которую некоторые историки называют театральной и поэтому считают неправдоподобной. Она, однако, вполне соответствует характеру Писарро, как его обрисовали самые достоверные исторические документы.
   Люди Писарро стали совещаться, и многие обрадовались случаю вернуться обратно, в Панаму, — к своим поместьям. Тогда Писарро, красный от гнева, выступил вперед, извлек меч из ножен, провел им черту на песке, шагнул через черту и сказал, обращаясь к своим оробевшим товарищам: «Кастильцы! Этот путь [на юг] ведет к Перу и богатству, тот путь [на север] — к Панаме и нищете. Выбирайте!» Только 13 человек последовало за ним, в том числе и кормчий Руис. Капитан панамского корабля взял на борт остальных и отчалил, бросив 14 «бунтовщиков» без припасов, на произвол судьбы. А Писарро и его товарищи, не чувствуя теперь себя в безопасности на прибрежном островке, перешли на лежащий в 50 км от берега остров Горгону (8° с. ш.).
   Больше полугода провели они в добровольном изгнании на Горгоне, добывая себе пищу охотой на птиц и сбором съедобных моллюсков. За это время панамские компаньоны Писарро все-таки добились от наместника разрешения на снаряжение за их счет одного корабля. На этом корабле Писарро пошел на юг вдоль берега и высадился у залива Гуаякиль, где видел хорошо возделанные поля и большой город (Тумбес). Чтобы лично убедиться в богатстве и обширных размерах страны инков, он продолжал плавание еще дальше на юг, до 8° ю. ш. Он добыл на берегу живых лам — единственный вид домашнего скота в Новом Свете, — тонкие ткани из шерсти вигони, золотые и серебряные сосуды и захватил в плен нескольких молодых перуанцев. С такими трофеями Писарро мог с честью вернуться не только в Панаму, но и в Испанию. Никто теперь не мог сомневаться в золотой стране Перу, которую открыл он, Писарро, и которую предлагал завоевать.
   Первыми «приветствовали» конкистадора на родине кредиторы, немедленно посадившие его в тюрьму за неуплату долгов.



                            ПОХОД ФРАНЦИСКО ПИСАРРО И ЗАВОЕВАНИЕ ПЕРУ

Рассказы конкистадора, подтвержденные такими убедительными доказательствами, произвели в Испании очень сильное впечатление. Королевским приказом Писарро был выпущен из тюрьмы. Он получил от Карла I патент на завоевание Перу и был назначен губернатором страны. Ему были отпущены и большие денежные средства, но только не настоящие, а будущие — из доходов той страны, которую еще нужно было завоевать, срок же для снаряжения экспедиции был поставлен короткий — полгода. Нашлись, однако, «добрые люди» (в том числе Эрнандо Кортес), которые финансировали предприятие, обещавшее огромные прибыли. Франсиско Писарро немедленно начал вербовать добровольцев в своей родной области, в Эстремадуре. В первую очередь он привлек, конечно, своих родных и родственников, в том числе трех единокровных братьев — старшего Эрнандо, младших Хуана и Гонсало Писарро. Альмагро не получил высокого назначения. Он видел, что Писарро окружил себя родней, которая оттеснила его, Альмагро на задний план. Именно тогда между компаньонами вспыхнула вражда, которая привела к гибели всех руководителей перуанской экспедиции.
   В 1531 г. Писарро вышел из города Панамы на трех кораблях с отрядом в 180 человек, из них 36 кавалеристов: на лошадей он, как и Кортес в Мексике, возлагал большие надежды. Он высадился на берег у экватора и шел оттуда на юг сухим путем. Весной 1532 г. он был у залива Гуаякиль и в первую очередь сделал попытку захватить остров Пуна (у северного берега залива). Но местные индейцы так мужественно защищались, что Писарро через полгода, с сильно поредевшим отрядом, вынужден был уйти. Он перешел на южный берег залива, в Пуэрто-Писарро (близ Тумбеса). Здесь он простоял еще три месяца, но на этот раз не потерял даром времени: он получил подкрепление со стороны Панамы и собрал точные сведения о внутреннем состоянии государства инков. Оказалось, что в стране только что закончилась трехлетняя междоусобная война между верховным инкой Уаскаром и его братом Атауальпой и победил «узурпатор» Атауальпа, захвативший в плен Уаскара. В сентябре 1532 г. Атауальпа с отрядом в 5 тысяч индейцев находился в горном городе Кахамарка, лежащем у 7° ю. ш., на одном из верхних притоков реки Мараньон — Амазонка.
   Братья Писарро, среди которых «мужем совета» был старик Эрнандо, сочли момент благоприятным для похода внутрь страны. Получив подкрепление из Панамы, они выступили в конце сентября 1532 г. с большей частью своих людей от залива Гуаякиль в южном направлении — к Кахамарке и поднялись на нагорье. Их продвижение облегчалось тем, что инки проложили на своей территории хорошо устроенные дороги с подвесными мостами через горные реки. Отряд Писарро состоял из 62 кавалеристов и 102 пехотинцев, из которых только 23 имели огнестрельное оружие (аркебузы и мушкеты). Атауальпа не чинил препятствий испанцам и даже отправил навстречу Писарро посла с подарками и приглашением прибыть с отрядом в Кахамарку.
   В середине ноября Писарро и его люди вошли в Кахамарку и расположились в самом городе; 5-тысячный отряд Атауальпы находился в двух милях от города. Франсиско Писарро послал офицера Эрнандо де Сото с двумя-тремя десятками всадников в лагерь Атауальпы пригласить его встретиться на следующий день на площади в Кахамарке. Верховный инка отказался. Тогда Эрнандо Писарро, сопровождаемый только переводчиком, снова отправился к Атауальпе, и тот, увидя, как ему доверяют пришельцы, дал свое согласие на встречу.
    По традиционной версии именно в эту ночь, после осмотра лагеря Атауальпы, братья Писарро вместе с Сото, с другим офицером — Севастьяном Мояно де Белалькасар (или Беналькасар) и монахом Висенте Вальверде составили дерзкий план, который Франсиско Писарро выполнил с беспримерной — даже для того времени — наглостью. Испанские солдаты и кавалеристы, разделенные на три группы, были спрятаны в засаде. (По-видимому, обе стороны заранее условились, что они встретятся вдали от своих отрядов.) Атауальпа прибыл на площадь в золотом паланкине, который несли на плечах знатные люди. Триста безоружных индейцев шли впереди, убирая с дороги камни и сор; за верховным инкой следовали на носилках и в гамаках вожди и старейшины. Когда процессия остановилась, к Атауальпе подошел монах Вальверде и зачитал длинное рекеримьенто («извещение») — документ о добровольном признании инками власти испанского короля. Атауальпа спросил, как он может убедиться в том, что все сказанное ему — правда. Вальверде сослался на евангелие, которое он держал в руках. «И Атауальпа попросил у него эту книгу, повертел ее, перелистал страницы и сказал, что эта книга не говорит и не произносит никаких слов и швырнул ее прочь». Тогда Вальверде крикнул испанцам: «На них, на них»! Франсиско Писарро приказал дать залп, спрятанные в засаде всадники с трех сторон устремились к Атауальпе и в то же время появились пехотинцы. «И губернатор [Писарро] ... в яростном порыве устремился к носилкам, схватил Атауальпу за волосы (а были они у него очень длинные), рванул его к себе, вытащил вон из носилок... свалил Атауальпу на землю и связал его. Индейцы увидели своего повелителя поверженным и связанным как раз тогда, когда с разных сторон на них набросились всадники которых они так боялись... и бросились бежать... так стремительно, что сбивали друг друга с ног... И всадники преследовали бегущих, покуда ночная тьма не вынудила их возвратиться» (А.Сарате). Увидев бегство свиты Атауальпы, находившийся в большом отдалении многотысячный индейский отряд без боя оставил лагерь и ушел в северную часть владений инков, в сторону города Кито (у экватора).
   Верховный инка понял, что конкистадоры больше всего в мире ценят золото. На стене темницы, в которую его заключил Писарро, он провел черту так высоко, как только мог достать рукой, и предложил за себя неслыханный выкуп — столько золота, что оно наполнило бы комнату до указанной черты. Писарро принял предложение. Тогда Атауальпа разослал во все стороны своей страны гонцов, чтобы они собирали золотые сосуды и другие храмовые украшения. До середины 1533 г. собраны были груды золота, но еще далеко не весь выкуп был доставлен. Писарро потерял терпение, тем более, что ресурсы инки, казалось, были уже исчерпаны. Он обвинил инку в заговоре против испанцев, в убийстве его соперника Уаскара, в идолопоклонстве, в многоженстве и т. д. Атауальпа был приговорен к сожжению. Но так как он согласился принять крещение, то был «только» удавлен. Писарро назначил нового «государя» Перу, верховного инку Манко Капака (сына Уаскара) и торжественно вступил с ним в столицу страны — Куско. В 1534 г. Севастьян Белалькасар выступил в поход на север, завоевал город Кито (теперь столица республики Эквадор), и таким образом северная граница завоеванной страны достигла экватора.
   Писарро поспешил отправить в Испанию королевскую «пятину» — большой груз золота. (Некоторые авторы исчисляют всю добычу в 150 млн. золотых рублей.) Новые толпы искателей приключений бросились в Южную Америку. Корабли совершали частые плавания между Панамой и Перу. Франсиско Писарро решил тогда перенести административный центр страны к морю и основал «Город Королей» (1535 г.), который позднее получил название Лима (теперь столица Перу).

                                ОТКРЫТИЕ АРХИПЕЛАГА ГАЛАПОГОС

В год основания Лимы из Панамы в Перу был отправлен епископ Берланга, первый человек, посадивший в Америке бананы. Почтенный «архипастырь» имел двойное задание от духовных и светских властей: духовное руководство перуанскими католиками и тайное наблюдение за завоевателем Перу. Из-за встречного холодного течения и противных ветров корабль Берланги отклонился далеко на запад, и неожиданно перед ним открылась земля у самого экватора: епископу удалось установить ее положение. Это был один из островов архипелага, который позднее получил испанское название Галапагос, что значит «черепахи» — из-за гигантских слоновых черепах, характерных представителей островной фауны. Сам Берланга не дал островам никакого названия.
   Затерянные в океане, почти в тысяче километров от американского берега, необитаемые острова Галапагос (общая площадь около 7900 кв. км) не представляли никакого интереса для испанцев. К тому же они были в стороне от посещаемых морских путей; лишь изредка буря случайно заносила туда торговые корабли. Зато пираты различных национальностей хорошо разведали путь к этим островам. Но когда для борьбы с пиратами туда посылались из Панамы или Перу военные корабли, их капитаны часто напрасно искали Галапагос. Поэтому долгое время их звали Ислас Энкантадас — «Зачарованные острова».

                            ПОХОД АЛЬМАГРО В ЧИЛИ И ЕГО ВОЗВРАЩЕНИЕ

Из Испании пришло решение о размежевании новых территорий. За Пи-эро, получившим титул маркиза, была закреплена уже завоеванная территория Перу. Альмагро же был назначен губернатором страны Чили, расположенной к югу от Перу, которую еще нужно было завоевать. Альмагро вынужден был подчиниться такому несправедливому решению. В начале июля 1535 г. он выступил из Куско на юго-восток, вдоль западного берега высокогорного озера Титикака (величайшего в Южной Америке, его площадь — 9 тыс. кв. км), оставил затем к западу озеро Поопо и двинулся на юго-во-к через высокие плоскогорья к южной границе государства инков. Пройдя лее 1000 км, он предоставил своим войскам двухмесячный отдых. В пограничном районе испанцы перехватили большой груз золота, которое покоренные южные племена послали победителям — инкам. Дележ добычи, конечно, только разжег их жажду золота.
   Разведчики сообщили Альмагро, что в Чили вели два пути, одинаково трудные: первый шел вдоль границы на запад через гребень Анд к тихоокеанскому берегу, а затем на юг, через безводную пустыню Атакаму, второй путь — прямо на юг через высокогорные области Центральных Анд, где трудно будет добыть для людей мясо и маис. Альмагро выбрал последний путь, так как был короче. Через пустынное плато Альмагро с боем прошел в долину Чикоану (в верховьях Рио-Саладо, правого притока Параны), где ему удалось получить скот и еще кой-какой провиант. Но при переходе через стремительный горный поток большая часть животных и припасов погибла. Это был тяжелый удар для экспедиции, так как дальше лишь изредка в горных долинах встречались маленькие и бедные индейские селения. Конкистадоры разоряли жилища, уводили всех взрослых мужчин, заменявших им вьючных животных. Но животных кормят, а индейцев почти не кормили, и они умирали сотнями.
   От верховьев Рио-Саладо Альмагро двинулся сначала на юг, вдоль восточного склона Анд, но вскоре повернул на запад, к главному хребту Чилийских Анд. Испанцы шли вдоль его подножия, через солончаки, отыскивая перевалы через гигантский горный барьер. Старик Альмагро шел впереди с небольшим кавалерийским отрядом. Перевал, наконец, был найден на высоте более четырех тысяч метров. Снег слепил глаза, разреженный воздух, бури и холод затрудняли каждый шаг. Индейские носильщики, конечно, страдали неизмеримо больше, чем испанские солдаты. Особенно тяжело было по ночам: из-за отсутствия топлива нельзя было развести огня, не было защиты против резких ветров. Голод был так силен, что испанцы с жадностью делили между собой павших лошадей, а индейцы ели мясо своих погибших товарищей. За все время похода от истощения, холода и непосильной работы погибло около десяти тысяч носильщиков-индейцев (перуанцев и чилийцев). Испанцы потеряли больше 100 человек и много лошадей. Наконец, открылась долина Копьяпо(у 27° ю. ш.). Первым пришел туда Альмагро со своим авангардом и выслал припасы главному отряду. В этой долине сильно поредевший отряд остановился на отдых.
   Затем конкистадоры пошли через прибрежные чилийские земли дальше на юг — к Кокимбо (у 30° ю,ш.). Здесь Альмагро неожиданно встретил испанца-дезертира, бежавшего из Перу от грозившего ему наказания: одинокий испанец благополучно прошел на юг более 2000 км. Из Кокимбо Альмагро выслал отряды еще дальше на юг, и они разведали Среднее Чили до реки Мауле (35° ю. ш.), но нигде не нашли никаких сокровищ.
   Альмагро решил уйти из этой страны, но избрал для отступления другой, прибрежный путь. Обратный путь шел через пустыню Атакаму, и Альмагро потерял из-за недостатка воды и фуража еще несколько десятков лошадей, но зато ни одного солдата (индейцев он не принимал в расчет). Все его люди были разбиты на маленькие отряды. Альмагро со своим отрядом шел в арьергарде. После перехода через пустыню он поднялся от Арекипы (16°,5ю.ш.) на нагорье и подошел к Куско в 1537 г., пройдя в оба конца более 5 тыс. км.

                                ГИБЕЛЬ АЛЬМАГРО И ФРАНЦИСКО ПИСАРРО

Закончился величайший по географическим результатам и самый тяжелый из всех походов, который конкистадоры когда-либо совершили в Южной Америке. Открыты были обширные высокогорные плато Центральных Анд с большими озерами Титикака и Поопо, высочайшие горные цепи Чилийских Анд, западные плодородные долины речек, текущих в океан, береговая линия Южной Америки от 16,5 до 35° ю. ш. Но испанцы не нашли на своем пути ни драгоценных металлов, ни густого населения, ни городов. С их точки зрения поход был безрезультатен: Чили в этом отношении нельзя было даже сравнить с Перу. Альмагро был жестоко разочарован и еще более озлобился против Франсиско Писарро, предложившего такой неравный дележ.
   Сильно поредевший отряд Альмагро вернулся в Перу в то время, когда часть страны была охвачена восстанием, поднятым верховным инкой Манко Капаком. Индейцы полгода осаждали Куско, где заперлись с небольшим отрядом старший и младший братья Писарро: Хуан Писарро был убит во время вылазки. Альмагро разбил повстанцев и освободил испанский отряд, но заключил Эрнандо и Гонсало Писарро под стражу. Гонсало бежал из тюрьмы, а Эрнандо был освобожден после того, как Франсиско Писарро поклялся уступить Альмагро город Куско. Немедленно после освобождения все три брата взялись за оружие, разбили наголову Альмагро и казнили его (в июле 1538 г.).
   Уцелевшие сторонники Альмагро три года сильно бедствовали. Они составили заговор в июне 1541 г., ворвались в Лиме в дом Франсиско Писарро, убили его и нескольких его сторонников. Губернатором был провозглашен Диего Альмагро-младший, сын казненного конкистадора. Правил он недолго. Назначенный Карлом I законный губернатор с помощью Белалькасара и других «писарровцев» захватил Альмагро-младшего и предал суду, который приговорил его к смертной казни (сентябрь 1542 г.).

                  ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ АНДЫ ГОНСАЛО ПИСАРРО И ЕГО СУДЬБА

Гонсало Писарро после казни Альмагро-отца составил в Кито отряд из 340 испанцев и 4000 индейцев-носильщиков. В поисках новой золотой страны он в 1540 г. перевалил с отрядом Анды и открыл полноводную реку Напо — одно из верховий Амазонки. Спускаясь вниз по Напо, Гонсало нашел деревья, кора которых напоминала драгоценную цейлонскую корицу. Целые леса мнимого коричного дерева открылись перед Гонсало. Чтобы обследовать эту «страну корицы» и, быть может, найти еще большие богатства, конкистадор продолжал свой путь вниз по реке. Но для плавания всем отрядом у него было мало судов, а двигаться сухим путем, вдоль берегов Напо, было невозможно: эти берега были заболочены, покрыты непроходимым экваториальным лесом и почти безлюдны. Испанцы голодали, болели желтой лихорадкой, умирали десятками, индейцы — сотнями.
   Тогда Гонсало Писарро выслал вперед — на разведку и за провиантом — вниз по Напо Франсиско Орельяну с 50 солдатами на построенном на месте небольшом судне (бригантине). Орельяна не вернулся к отряду Писарро. По версии, исходящей от людей Гонсало, Орельяна хотел «ценой измены присвоить славу и, может быть, выгоду открытия». Не дождавшись Орельяны, Гонсало пошел вниз по Напо до реки Мараньон (Амазонка). Там он нашел испанца из разведочного отряда, который сообщил ему об измене Орельяны. И Гонсало вынужден был без провианта, с сильно поредевшим отрядом пуститься в обратный путь, к Тихому океану, через заболоченные леса, через высочайшие горы. Испанцы съели всех лошадей и собак, питались падалью и кореньями. Вернулись в северное Перу (к середине 1542 г.) только 80 истощенных, умирающих от лихорадки людей. Там Гонсало узнал о гибели Франсиско Писарро и временном торжестве Альмагро-младшего, а вскоре — об его казни. Новый правитель Перу, казнивший Альмагро-младшего, предоставил во владение Гонсало Писарро богатые серебряные рудники. Однако честолюбивый конкистадор мечтал о большем. В 1544 г. он поднял восстание и захватил власть в стране, но через четыре года был разбит королевскими войсками и казнен (1548 г.).
   Так закончилась грандиозная эпопея открытия и завоевания центральных Андских (горных западных) стран Южной Америки — современных республик Эквадора, Перу, Боливии и части Чили, пространства более 3 млн. кв. км. Из шестерых капитанов (руководителей) один пал в бою с индейцами (Хуан Писарро), один убит заговорщиками (Франсиско Писарро), трое казнены (отец и сын Альмагро и Гонсало Писарро). Только один из них умер своей смертью: семидесятилетний старик Эрнандо Писарро, отправленный в Испанию своим братом «замазывать» казнь Альмагро-старшего, был на родине задержан и прожил в Испании еще около 20 лет.
   Золотые богатства Перу скоро истощились. Но там найдены были мощные серебряные рудники, которые доставили этой стране мировую славу. Уже во второй четверти XVI в. испанцы исходили Перу во всех направлениях. После основания Лимы непрерывное движение испанских отрядов происходило между берегом океана, городами и серебряными рудниками внутренних областей страны. Искатели приключений, привлеченные слухами о гигантских богатствах Перу, проникали в самые отдаленные и малодоступные горные районы в поисках золотых и серебряных рудников.

         ЗАВОЕВАНИЕ СРЕДНЕГО ЧИЛИ, БОРЬБА ВАЛЬДИВИИ С АРАУКАНАМИ И ЕГО ГИБЕЛЬ

Педро Вальдивия, участвовавший в чилийском походе Альмагро в 1535— 1537 гг., перешел затем на сторону Писарро и был послан им на юг на завоевание Чили. В начале 1540 г. он выступил с отрядом в 150 человек и с боями прошел вдоль берега по исследованному уже испанцами пути до 33°,5 ю. ш., поднялся по долине реки Майпо и на среднем ее течении поставил город Сант-Яго (1541 г.). В 1544—1545 гг. Вальдивия обследовал чилийское побережье далее на юг и дошел до реки Био - Био (у 37° ю. ш.). Затем он был отозван губернатором Перу для подавления мятежа конкистадоров во главе с Гонсало Писарро.
   В 1547 г. Вальдивия вернулся в Чили и начал упорную войну против свободолюбивых индейцев — арауканов, оказавших испанцам такое сопротивление, какого те нигде в Америке ни раньше, ни позднее не встречали. Чтобы укрепиться в этом районе, он поставил в 1550 г. в устье Био-Био город Консепсьон; арауканы немедленно напали на новый город, но были разбиты. «И Вальдивия, желая дать острастку туземным племенам, прибег к жестокому средству — он велел отрубить правую руку и вырвать ноздри у каждого из четырехсот захваченных им пленных» (Р. Альтамира-и-Кревеа). Тогда восстали все арауканы. В борьбе с ними конкистадор поставил ряд новых городов, в том числе, продвинувшись еще дальше на юг, у 40° ю. ш. — город Вальдивию (1552 г.).
   По-видимому, тяготясь зависимостью от властей Перу, которые сами поддерживали связь с Испанией через Панаму, Вальдивия стремился освоить  путь через Магелланов пролив. Выход из пролива он ошибочно полагал у 42° ю. ш. Для исследования побережья Южного Чили до мнимого выхода он использовал присланную ему небольшую флотилию под командой Хуана Баутысты Пастене. Тот действительно у 42° ю. ш. нашел пролив, но, исследуя его, обнаружил, что он отделяет от материка большой остров Чилоэ, и положил, таким образом, начало открытию Чилийского архипелага, законченному (в общих чертах) в последней четверти XVI в.
   Одерживая «победы» над арауканами, Вальдивия поневоле учил их воинскому искусству, и они оказались очень способными учениками. Араукан Лаутаро под видом перебежчика год провел в его отряде, а затем, вернувшись к восставшим соплеменникам, стал их военным руководителем. В 1553 г. арауканы поочередно разбили несколько испанских отрядов, захватили в плен самого Педро Вальдивию и казнили его. Более ста лет продолжалась их вооруженная борьба против испанских колонизаторов и закончилась торжеством араукан: в 1665 г. с ними был заключен длительный мир; а когда в XVIII в. испанцы снова пытались покорить их, они защищались так упорно, что в 1773 г. Испания формально признала независимость Араукании.