ВЛАДЕНИЯ СТРОГАНОВЫХ

Заметную, но вовсе не решающую роль в продвижении русских далеко за «Камень» и в завоевании Западной Сибири сыграла богатая купеческая семья Строгановых.
  Один из Строгановых, Аника, в XVI в. стал богатейшим человеком Соли Вычегодской, в стране коми-зырян, которые уже издавна поддерживали сношения с «закаменными» (зауральскими) народами — с манси («вогуличи»), хантами («остяки») и ненцами («самоядь»). Аника стал также скупать пушнину («мягкую рухлядь») и сильно заинтересовался богатым и пушным зверем, «угодными» местами, расположенными за «Каменным Поясом». Он подкупал некоторых «инородцев» и посылал с ними на восток, за «Камень», своих разведчиков, а после — своих приказчиков с ходовым товаром, и они доходили до нижней Оби, где выгодно обменивали русские товары на пушнину.
  Наживая большие капиталы благодаря сольвычегодским промыслам и «закаменной» торговле, Аника Строганов начал расширять на восток свои земельные владения. Через него, но несомненно и другими путями, уже в середине XVI в. Москва много знала о сибирских делах. Вскоре после взятия Казани (1552 г.) в царском титуле 1554—1556 гг. Иван IV Васильевич, между прочим, величается уже не только как государь «Обдорской, Кондинской и многих других земель», но и как «государь всех северных берегов», а в титуле 1557 г. «Обдорской, Кондинской и всех сибирских земель, повелитель Северной стороны». Правда, титул может иногда обозначать не действительное обладание какими-либо землями или правами, но только претензию обладать ими
  Однако есть прямые исторические доказательства, что некоторые области Сибири платили дань Москве и признавали власть русского царя задолго до похода Ермака.
  Так в 1555 г. добровольно подчинился Москве и обещал ежегодно платить дань в 1000 соболей «князь всей земли
Сибирской» — хан Едигер (Эдигар), искавший русской помощи против наступавших на него бухарцев. Не позднее 1556 г. из Москвы был послан в Сибирь за данью Дмитрий Куров. Он вернулся в 1557 г. вместе с сибирским послом, который доставил царю неполную дань (700 соболей) и оправдывался тем, что во владения Едигера вторгся «Шибанский царевич» Кучум и увел много местных людей.
  В 1568 г. из Сибири прибыли новые послы от Едигера. Они привезли полную дань (1000 соболей), дорожные пошлины и «шертную грамоту» (присягу в верности). Но Едигер уже не был тогда хозяином в своих владениях. Именно в эти годы он был побежден, а затем и убит Кучумом, провозгласившим себя сибирским ханом. Русские с того времени стали его называть «сибирским салтаном». А Кучум, сначала как будто признававший свою зависимость от Москвы, не только не посылал туда дани, но и мешал делать это сибирским «народцам» и даже организовывал набеги за «Камень», в бассейн верхней Камы.
  Ядром «Кучумова царства» была часть Западно-Сибирской низменности, расположенная в треугольнике между Тоболом и Иртышом. Вскоре власть Кучума распространилась и на соседние области. Он заставил платить себе дань манси и хантов, живущих по обе стороны Иртыша, севернее устья Тобола и даже — по нижней Оби. На западе Кучум подчинил себе племена, жившие по рекам Тавде и Туре, почти до «Камня». На востоке его власть признавали племена, жившие между Иртышом и Обью, в Барабинской степи. Южные границы «Кучумова царства» были очень неопределенны: вероятно, доходили до Казахского мелкосопочника.
  Главной ставкой Кучума был Кашлык, или, как он иначе назывался, Искер. Русские называли его «городом Сибирью». Он был построен на левом (южном) берегу Иртыша — примерно на полпути между устьями рек Тобола и Вагая.
  Западнее «Камня» принадлежавшая Руси обширная область в бассейне верхней Камы (Пермская Земля) еще не была в середйне XVI в. освоена русскими. Анике Строганову было разрешено заселить русскими эту Пермскую землю. Но процесс заселения шел очень медленно.
  В 1558 г. Иван IV пожаловал сына Аники Григория Строганова на двадцать льготных лет обширным владением с лесными, рыбными и охотничьими угодьями «на том пустом месте ниже Великой Перми за 88 верст вниз по обе стороны по Каме до Чусовой реки» с тем, чтобы Григорий поставил там городок (крепость). Григорий Строганов поставил на верхней Каме не один, а два городка: Пыскор (1560 г.) и Орел (1564 г.): последний, построенный на правом берегу Камы, против устья Яйвы, стал центром строгановских владений, так как в этой местности были найдены соляные источники («усолья»). В 1568 г. другой сын Аники, Яков Строганов, получил от Ивана IV дополнительное обширное владение на десять льготных лет: земли от верховий до устья Чусовой, по обе стороны этой реки, а от ее устья — на 20 верст вниз по Каме, также по ее обоим берегам.
  В 1574 г. Строгановы, ссылавшиеся на набеги сибирских татар, близко подходивших к Чусовой, получили от царя на двадцать льготных лет весь бассейн реки Тобола. Но уже тогда (в 1574 г.) в Москве считали, что на Тоболе есть или по крайней мере могут быть московские переселенцы-старожилы.
  Кроме того, по ходатайству Строгановых, царь разрешил им собирать и вооружать «охочих людей, и остяков, и
вогуличей, и югричей, и самоедь», и со своими наемными казаками посылать их воевать с сибирскими татарами и «в полон сибиряков ихмати и в дань за нас приводить». Царь пожаловал Строгановым во владение не только Тобол, но и более далекие реки: «На Иртыше и на Оби и на иных реках, где пригодится для береженья и охочим на опочив [отдых], крепости делать и сторожей с огненным нарядом держать. И из крепости рыбу и зверя ловить безоброчно до тех же [двадцати] урочных лет».
  Теперь Строгановы получили от царя формальное право распоряжаться в течение двадцати лет гигантской территорией — всем бассейном Оби с Иртышом (включая и земли на всех их больших и малых притоках). Но господами здесь Строгановы стали только на бумаге, а фактическим хозяином, в части известной русским, был «сибирской салтан», хан Кучум. И он, вдобавок, не только оборонялся от русских, но и сам, как уже было сказано, переходил в наступление и угрожал двум строгановским прикамским городкам. Воинские силы, которыми Строгановы тогда располагали, были очень невелики, и они пригласили к себе на службу донских казаков — «атаманов-воров» и их людей, разбойничавших на нижней Волге.

                               ЕРМАК ТИМОФЕЕВИЧ И ЕГО ОТРЯД

После завоевания русскими Казани и Астрахани царские владения протянулись до Каспийского моря, и вся Волга стала русской рекой. Усилилось торговое движение вверх и вниз по Волге — между Москвой и Ираном. Русские разведали путь из Москвы в Бухару. В результате участились и торговые караваны, и посольства между Москвой — с одной стороны, Ираном и Бухарой — с другой стороны. Но участились также «воровские» набеги на Волгу донских казаков, грабивших купеческие караваны и посольства. Наконец, в октябре 1577 г. против «атаманов-воров» был выслан большой отряд. Казаки были окружены и разбиты. Несколько сот их прорвалось на север, на Каму, и перебралось дальше к Строгановым по прямому их приглашению.
  Яков и Григорий Строгановы к тому времени умерли. Пригласили к себе казаков их сыновья — Максим Яковлевич и Никита Григорьевич. В царской грамоте от 1582 г. на их имя прямо сказано: «... волжских атаманов к себе призвав, воров, наняли в свои остроги без нашего указу».Старшим атаманом среди призванных был Ермак Тимофеевич.
  Неизвестны ни фамилия прославленного «покорителя Сибири», ни его христианское имя (в православных святцах нет имени Ермак). Неизвестно и его происхождение. Одни историки — их большинство — считают, что он был донским казаком, другие приводят соображения (правда, мало убедительные), что Ермак был уральцем, сыном переселенца из Центральной Руси на реку Чусовую: называют даже его христианское имя — Василий — и фамилию — Аленин, но при этом ссылаются лишь на местный, уральский фольклор. Напротив, сохранились христианские имена (вместе с прозвищами) других атаманов— сподвижников Ермака: Иван Гроза, Иван Кольцо (или Кольцов), Матвей Мещеряк, пятидесятник Богдан Брязга, а об Иване Кольцо известно также, что он ранее был присужден царским судом к смертной казни за разбой среди ногайских татар, незадолго до того перешедших в русское подданство, но спасся и примкнул затем к отряду Ермака.
  Не выяснено также, когда именно пришли казаки на Чусовую. Как указывает советский историк Сибири С. В. Бахрушин, «хронология похода Ермака является одним из наиболее запутанных вопросов сибирской историографии». Дело в том, что почти все сибирские летописи относят к одному (1581) году ряд событий, которые вряд ли могли уложиться в такой короткий срок. Единственное исключение представляет иллюстрированная «История Сибирская», составленная тобольским «сыном боярским», географом, картографом и историком Сибири, Семеном Ульяновичем Ремезовым в конце XVII или начале XVIII в., то есть более чем через сто лет после похода Ермака. Кроме дошедших до нас летописных текстов, Ремезов, несомненно, пользовался по крайней мере двумя утерянными позднее летописями, устными рассказами и преданиями, как русскими, так и татарскими. Сведения, сообщаемые Ремезовым, как и более ранними сибирскими летописцами, иногда противоречивы. Тем не менее у Ремезова, как указывает С. В. Бахрушин, «вся последовательность событий так правдоподобна, что большинство исследователей ...кладут в основу истории похода Ермака изложение Ремезова, и надо признать, что в пользу этого есть много доводов».
  Ранние сибирские летописи определяют численность казаков в 540 человек. Большинство историков принимает эту цифру. В одной летописи (Кунгурской, второй половины XVII в.) рассказывается, что в отряде Ермака была установлена примерно такая же дисциплина, как у донских казаков во время похода: «И указ [наказание] на преступление чинили жгутами, а кто подумает отойти от них и изменити, не хотя быти, и тому по-донски указ: насыпав песку в пазуху и посадя в мешок в воду. И тем у Ермака все укрепилися: а больше 20 человек с песком и камением в Сылве угружены».
  Неизвестно сколько времени провели казаки в городе Орле, пока не отправились в сибирский поход. Большинство историков предполагает, что казаки с Ермаком жили у Строгановых около двух лет (1579—1581 гг.). По версии же Ремезова, до похода 1581 г.Ермак совершил зимой 1578/79 г. неудачный поход на восток: осенью дошел вверх по Чусовой до ее нижнего (южного) притока Сылвы, а затем поднимался по Сылве до ледостава. Место, где отряд остановился на зимовку, еще в середине XVIII в. называли Ермаковым городищем. Оттуда Ермак зимой посылал против местных жителей своих казаков, и они возвращались с богатой добычей. Быть может, отчасти этими казачьими набегами на новых приуральских подданных царя и объясняется гневная грамота 1582 г., написанная до получения в Москве известия о «покорении Сибири». В ней Строгановы обвинялись в том, что они посылали «волжских атаманов и казаков Ермака с товарищи воевать вотяков и вогуличей и пелымские и сибирские места... а волжских атаманов, к себе призвав, воров, наняли в свои остроги без нашего [царского] указу».

                                    ПОХОД ЕРМАКА НА СИБИРЬ

Если поход 1578 г. был действительно совершен, то уже к весне 1579 г. Ермак с большей частью своих казаков вернулся в городок Орел. По-видимому, именно тогда было заключено окончательное соглашение со Строгановыми о походе против «сибирского салтана». Они присоединили к казакам 300 своих людей — русских и татар, пленных немцев и «литву». Среди строгановских людей были «вожи, ведущие тот сибирский путь» (проводники) и толмачи «бусурманского языка». Строгановы же за свой счет снабдили экспедицию «пушечками» и пищалями, порохом и свинцом, деньгами и припасами.
  Казаки, опять-таки с помощью Строгановых, построили себе легкие суда — струги. Из одной (позднейшей) царской грамоты Строгановым (1584 г.) видно, что «добрые струги» поднимали по двадцати человек с припасами. Следовательно, флотилия Ермака состояла минимум из сорока стругов, если принять численность всего отряда — казаков и строгановских людей — в 840 человек.
  По Кунгурской летописи, перед выступлением в поход казаки якобы поклялись одному из Строгановых: «Аще бог управит путь нам в добыче и здравии имамы быти, заплатим и наградим по возвращении нашем».
  Наиболее достоверная дата выступления отряда Ермака (по Бахрушину) — 1 сентября 1581 г. Водный путь шел сначала в восточном, а затем в юго-восточном направлении вверх по реке Чусовой. Нужно было отыскать такой восточный приток Чусовой, у которого судоходный участок начинался бы недалеко от какой-либо судоходной же реки системы Тобола; нужно было также, чтобы волок между ними был не только короток, но и удобен. Поиски зяняли много времени. Наконец, уже поздней осенью проводники нашли подходящую реку — Серебрянку (у 57°50' с. ш.). Удобный, ровный и сравнительно короткий волок — 10 с лишним километров — отделял верхнюю Серебрянку от сплавной речки Баранчи, текущей на юго-восток, по направлению к Тоболу.
  Весь отряд Ермака только с наступлением зимы пришел к этому волоку. Казаки поставили зимний городок на левом берегу Серебрянки, возле устья речки Кокуй.
  Недалеко от зимовья были мансийские селения. Взятого с собой продовольствия у казаков не хватало, и они отнимали у манси их запасы — дичь и сушенную рыбу. Чтобы дать им отпор, уже зимой манси начали объединяться со своими соседями, сибирскими татарами, в большие отряды.
  К весне казаки перетащили волоком все свои запасы и малые суда; тяжелые большие струги пришлось бросить. В устье речки Жаровли, на Баранче, казаки построили плоты. В начале мая 1582 г., когда река вскрылась, отряд сплыл до Тагила. На этой реке казаки несколько дней строили новые струги. По Тагилу-реке казаки плыли на северо-восток, пока не добрались до Туры, а по ней следовали далее вниз по течению в юго-восточном направлении. У 58-й параллели, в том месте, где река делает излучину, огибая южные высоты, казаки дважды подвергались нападению со стороны татарского князя Епанчи, которому подчинялись также и местные манси. Для острастки Ермак приказал разграбить и сжечь ближайшее селение «Епанчин городок», на месте которого позднее построен Туринск.
  И дальше по всей Туре до Тобола казаки разоряли приречные татарские селения. В устье Туры их пытался остановить большой татарский отряд. Бой продолжался несколько дней с переменным успехом. Наконец, казаки победили и захватили большую добычу. По легенде, три столетия соблазнявшей сибирских кладоискателей, добыча была так велика, что казаки не могли увезти ее на своих судах и часть зарыли в землю.
  Русский отряд продолжал свой путь вниз по Тоболу, легко отражая нападения татар (июнь — июль 1582 г.). С таким успешным продвижением русских несколько не вяжется рассказ Ремезова, будто казачий отряд с каждым днем таял и в устье Тавды многие требовали возвращения домой, но большинство вместе с Ермаком решило продолжать путь дальше, к Кашлыку. Однако в других сибирских летописях ничего не говорится о разладе среди казаков. Они сообщают только о том, что возле устья Тавды Ермак получил от одного сибирского татарина точные сведения о численности и вооружении войска Кучума и о его столице.
  Кучум послал против русских большой отряд под командой своего племянника Махмет-Кула («Маметкул»). На Тоболе, примерно в 30 км ниже устья Тавды, близ урочища Бабасан, между русскими и татарами начался бой, который длился пять дней. «Ружье восторжествовало над луком». Татары были разбиты наголову (21 июля 1582 г.). Махмет-Кул бежал с остатками своего отряда.
  Речной путь в центр Сибирского ханства был свободен. Казаки спустились вниз по Тоболу, нигде не встречая сильного сопротивления. Немного выше устья Тобола Ермак (1 августа 1582 г.) разгромил татарский «Карачин городок» и захватил там много ценных вещей и большие запасы продовольствия. Здесь казаки по невыясненным причинам простояли более шести недель и двинулись дальше только в середине сентября. После очередной стычки с татарами в устье Тобола отряд Ермака повернул вверх по течению Иртыша.
  Казаки высадились на берег примерно в трех километрах выше Тобола, у татарского городка Атик-Мурза, без труда заняли городок и расположились там. Всю ночь они не спали, ожидая нового нападения татар. Собран был казачий круг, чтобы обсудить вопрос, что делать дальше — вернуться ли на Русь. Одни считали поход безнадежным, так как на каждого казака приходится десять-двадцать татар. «Не все ли равно, где помирать?» — возражали другие, во главе которых стоял Ермак. Победили сторонники Ермака: они доказывали, что отступать зимой через непокоренную страну еще опаснее, чем наступать. Да и что их могло ожидать на Руси, кроме казни, если они вернутся после неудачного похода?
  В городке Атик-Мурза отряд Ермака стоял больше месяца, удачно отражал нападения татарского войска, которым
командовал сам Кучум. У казаков истощились съестные припасы, и они вынуждены были перейти в наступление. Решительный бой был дан на берегу Иртыша, у Чувашева мыса, немного выше устья Тобола. Войско Кучума было разделено на два отряда — вторым командовал Махмет-Кул. Казаки поочередно разбили оба отряда, но потеряли при этом больше ста человек (23 октября 1582 г.). После битвы союзники татар, прииртышские ханты, бывшие в войске Кучума, рассеялись по своим селениям. Кучум с Махмет-Кулом и уцелевшими татарами бежал в Кашлык, но не задержался там, бросил свою столицу и отступил на левый берег Иртыша. Сам Кучум ушел далеко на юг, в Ишимскую степь. Махмет-Кул остановился у Иртыша, против Кашлыка, и позднее нападал на небольшие группы казаков, неосторожно отходившие от города.
  Через три дня после победы над Кучумом отряд Ермака, произведя предварительно тщательную разведку, вступил в опустевший «город Сибирь». Следы бывшей кучумовой «столицы» на высоком правом берегу Иртыша были видны еще в середине XVIII в., когда их осматривал историк Сибири Г. Ф. Миллер. Речной берег там поднимался почти отвесно. С противоположной стороны от города был очень крутой, почти недоступный спуск к речке Сибирке, текущей в глубоком овраге и ограждающей Кашлык с севера. С третьей и особенно четвертой стороны подъем был сравнительно легкий, но именно здесь с двух противоположных сторон город был защищен тройными земляными валами и рвами между ними, причем один вал был выше другого: расположены были они по уступам холма. Площадь самого города, то есть вершина холма между внутренними валами, была очень мала — не более одного гектара. Никаких развалин домов там не сохранилось.
  Уже через три дня после занятия казаками сибирской столицы ханты с реки Демьянки (крупнейший правый приток нижнего Иртыша) привезли в дар завоевателям пушнину и съестные припасы, главным образом рыбу. Ермак «лаской и приветом» встретил их и отпустил «с честью».
  За хантами потянулись с дарами местные татары, бежавшие раньше от русских. Ермак принял их так же ласково,
позволил вернуться в свои селения и обещал защищать от врагов и в первую очередь от Кучума. Затем стали являться с пушниной и продовольствием также ханты из левобережных районов — с реки Конды (нижний приток Иртыша) и с Тавды (нижний приток Тобола). Ермак облагал всех обязательной ежегодной данью — ясаком. С «лучших людей» (племенной верхушки) Ермак брал «шерть», то есть присягу в том, что их «народец» будет своевременно платить ясак. После этого они и их соплеменники рассматривались как подданные русского царя.

                                         ПОСОЛЬСТВО ИВАНА КОЛЬЦО

К концу года Ермаку подчинилась обширная область по Тоболу и нижнему Иртышу. Но казаков было мало. Чтобы удержать власть над завоеванной территорией, нужна была помощь людьми, продовольствием и воинскими припасами. Ермак, минуя Строгановых, решил непосредственно снестись с Москвой. Правда, он все же известил Строгановых о своем успехе, но, по-видимому, не просил от них помощи, так как знал, какими малыми воинскими силами они располагали. Несомненно, Ермак и его советчики-казаки вполне правильно рассчитывали, что победителей не судят и что царь пришлет не только помощь — воинскими силами и припасами, но и прощение всем участникам похода за прежнее «воровство».
  Характерно, что послом к грозному царю был отправлен (22 декабря 1582 г.) с полсотней казаков атаман Иван Кольцо, осужденный, как выше указывалось, царским судом на смертную казнь за разбой. Он повез с собой весь собранный ясак (размеры его неизвестны). Ермак, его атаманы и казаки челом били великому государю, царю и великому князю Ивану Васильевичу завоеванным ими Сибирским царствоми просили прощения за прежние преступления.
  Иван Кольцо и его полусотня казаков отправились на нартах с оленьей упряжкой и на лыжах. С помощью местных жителей они шли «волчьей дорогой» (непроторенными путями, лесными тропами), вероятно, вверх по Тавде, Лозьве и одному из ее верхних притоков к «Камню», перевалили хребет и вышли на верхнюю Вишеру. Неизвестно, почему была выбрана именно эта, «волчья дорога», а не более южный, уже разведанный казаками путь, по которому казаки шли из Орла в Сибирь: может быть, из-за случайного обстоятельства — наличия надежного проводника, а может быть из-за того, что на севере небольшой казачий отряд не опасался встречи с «немирными народцами». По долине Вишеры казаки спустились до Чердыни, а оттуда — вниз по Каме, через строгановские владения — в Пермь и явились в Москву, вероятно, еще до наступления весны 1583 г.
  До прибытия посольства Ермака правительство считало поход на Сибирь частным предприятием Строгановых, связанным с их личными интересами и, по-видимому, даже вредным для царских пермских владений. Отношение Москвы к Сибирскому походу резко изменилось после прибытия Ивана Кольцо. Приняли казаков очень милостиво и содержали их на казенный счет. Все участники Сибирского похода получили прощение за прежние вины; каждый из них был награжден деньгами и отрезом сукна. Ермаку Тимофеевичу царь Иван IV послал через Ивана Кольцо вместе с милостивой грамотой дорогие подарки, в том числе шубу со своего плеча и два панцыря. Между тем по Руси распространились слухи о привольной жизни в Сибири. Возможно, что уже на обратном пути — из Москвы в Сибирь — к посольству Ивана Кольцо присоединились толпы «гулящих людей» (то есть неприписанных ни к какому сословию) — беглые крестьяне, должники, скрывающиеся от долговой кабалы, и т. д.
  Махмет-Кул в это время бродил с небольшим татарским отрядом в низовьях реки Вагай, впадающей в Иртыш выше Тобола. Казаки, посланные Ермаком, напали ночью на татар, перебили многих, а самого царевича захватили в плен. Он был отправлен в Москву, ласково принят там и стал позднее русским полковым воеводой.

               ПОХОД БОГДАНА БРЯЗГИ НА НИЖНИЙ ИРТЫШ И ОБЬ

В марте 1583 г. отряд казаков под командой пятидесятника Богдана Брязги выступил из Кашлыка в поход на север, вниз
по Иртышу. Брязга сначала встретил значительное сопротивление со стороны прииртышских татар и взял один из их городков приступом. Для острастки он выделил «лучших людей» и «вожаков» и приказал казнить их. С остальных он взял «шерть» (присягу), причем заставил их целовать саблю, обрызганную кровью. Собранный обычный ясак, отнятые у них запасы хлеба и рыбы Брязга отослал в Каш-лык. После этого понизовые татары приняли подданство, ближайшие без сопротивления, более отдаленные — после незначительного отпора. Еще ниже по Иртышу страна была заселена одними хантами. Казаки, по-видимому, беспрепятственно спустились до реки Демьянки. Часть местных хантов уже раньше изъявила свою покорность и прислала Ермаку ясак. Остальные засели в укрепленном городке, примерно в 30 км ниже устья Демьянки, но и они после трехдневного сопротивления сдались или рассеялись по своим селениям.
  Казаки, вероятно, впервые услыхали здесь легенду об «остяцком золотом идоле». По летописному сказанию, некий чуваш, обозный в отряде Брязги, хорошо знакомый с бытом хантов, объяснил их упорное сопротивление тем, что в Демьянском городке у них хранится вылитый из золота идол, сидящий в чаше: ханты-де наливают в чашу воду, пьют ее и думают, что они неуязвимы. Чуваш предложил, притворившись перебежчиком, проникнуть в городок и украсть золотого идола. Брязга отпустил его. Утром он вернулся с пустыми руками. По его словам, идол всю ночь был окружен гадающими хантами, которые пришли в отчаяние и собираются сдаться. После сдачи казаки долго искали золотого идола, но не нашли его.
  Отряд Брязги задержался в Демьянском городке из-за ледохода. За это время казаки построили легкие суда и, когда лед прошел, начали сплав вниз по Иртышу. Когда Брязге встречались у реки селения, он приводил хантов к «шерти» и забирал у них, под видом ясака, все ценные вещи.
  Так, не встречая сопротивления, отряд обложил ясаком все селения по нижнему Иртышу. Близ устья Иртыша казаки 20 мая рано утром заняли крупный хантский городок: перебив «охраняющий» его спящий караул, они ворвались в дом Самара, которого летописи называют «главным князьцем» всех иртышских и приобских остяков, и убили его. Большинство жителей городка бежало, а оставшиеся обещали давать ясак. В Самаровом городке казаки провели неделю. Вместо убитого Самара Брязга назначил главой над всеми местными хантами богатого князька Алачу. (Потомки его получили позднее, по царской грамоте, власть над рядом селений по Оби, ниже устья Иртыша и большие привилегии.)
  От Самарова городка Брязга произвел разведку устья Иртыша и нижней Оби, но по ней дошел только до Белогорья, холмистой местности, где могучая река, огибая Сибирские Увалы, круто поворачивает на север. Возможно, что казаки искали там легендарную «Золотую бабу». В Белогорье у хантов было, по словам летописца, «мольбище большое богине древней, нагой, с сыном на стуле седящей, приемлющей дары от своих». Но когда казаки высадились на берег, то нашли там только покинутые жилища: весной, во время половодья, местные ханты уходили к соседним озерам на ловлю рыбы. И дальше, ниже по течению, берега Оби казались совершенно необитаемыми. Поэтому Брязга через три дня (29 мая) повернул обратно в Кашлык. В результате его похода были исследованы приречные районы по нижнему Иртышу приблизительно на протяжении 700 км от устья Тобола, включая и небольшой участок нижней Оби до Белогорья.
  Хронология дальнейших событий, связанных с именем Ермака — до его гибели, спорна. По одной версии, которую, между прочим, в 30-х годах защищал С. В. Бахрушин, Ермак погиб в 1585 г. В этом случае укладываются в хронологические рамки два похода Ермака: первый — весной и в начале лета 1584 г. на хантов, живших на реке Назым, впадающей в Обь справа немного выше устья Иртыша; второй — летом и осенью того же года на манси, живших на Тавде и ее верховье — Пелыме. По другой версии, ставшей традиционной, Ермак погиб в 1584 г. Ниже дается именно эта версия.

                      ПОСЛЕДНИЙ ПОХОД И ГИБЕЛЬ ЕРМАКА

Из Москвы в середине мая 1583 г. было послано в помощь Ермаку через Пермь несколько сот ратных людей под командой полкового воеводы Семена Дмитриевича Волховского и головы Ивана Глухова. Они прибыли в Сибирь в ноябре 1583 г. когда там разгорелось массовое восстание татар против русских завоевателей. Восстание было поднято сибирским Карачи (высший советник сибирского хана), который раньше — мнимо или действительно — отложился от Кучума и укрепился на Иртыше у реки Тары. Карачи обманом завлек к себе сорок казаков во главе с Иваном Кольцо и перебил всех. Перебиты были также небольшие казачьи отряды, рассеянные среди татар и хантов на огромной территории, завоеванной Ермаком. Вскоре после прихода отряда Волховского среди русских начался голод. Многие, в том числе и воевода Болховской, умерли от болезней, главным образом — от цинги.
  В июне 1584 г. соединенные силы татар и хантов под начальством Карачи обложили Кашлык. Но казаки под командой атамана Матвея Мещеряка произвели удачную ночную вылазку и ворвались в стан самого карачи. Почти все татары в стане были перебиты. Карачи с несколькими людьми спасся бегством за реку Ишим. Казаки захватили его обоз, отбили запоздалые атаки других осаждающих город отрядов и благополучно вернулись в Кашлык. Союзники карачи рассеялись по своим селениям. Осада Кашлыка прекратилась. Эта победа на короткое время улучшила положение завоевателей. Местные жители стали доставлять им съестные припасы.
  Через несколько недель после разгрома карачи татарин, подосланный Кучумом, принес Ермаку ложную весть, будто в Кашлык через реку Вагай направляется бухарский торговый караван, а хан не пропускает его. Ермак поверил и немедленно выступил навстречу каравану. Неизвестно, сколько казаков он взял с собой: летописцы называют цифры от 50 до 300 человек. Но почти все летописцы говорят о коротком походе вверх по реке Вагаю и о гибели Ермака на обратном пути в Иртыше. Лишь по одной версии, Ермак, дойдя до устья Вагая, разбил там татарский отряд, но ничего не узнал о бухарцах и двинулся вверх по Иртышу. Он одержал над татарами вторую победу близ устья реки Ишим и овладел без боя восточнее Ишима городком Ташаткан. Остановился же он близ устья Шиша (почти в 400 км от Кашлыка) и повернул обратно потому, что местные жители поразили его своей нищетой, и ему сообщили, будто и выше по Иртышу в юго-восточном направлении люди живут не лучше. На обратном пути, в Ташаткане, Ермаку снова принесли ложное известие, что бухарские купцы идут вниз по Вагаю и он поспешил к устью этой реки. В дальнейшем летописные версии сходятся.
  Казачий отряд двинулся вверх по Вагаю, навстречу вымышленному каравану. Не найдя его, Ермак повернул назад. На берегу Иртыша, возле устья Вагая, отряд остановился на ночлег. Была темная августовская ночь, шел проливной дождь. Кучум все время следил за движением отряда Ермака. По местной легенде, один из разведчиков Кучума унес у спящих русских три пищали и три сумки и доставил их хану. Тогда Кучум двинул на русских свой отряд. В полночь он достиг стана Ермака и не встретил там никакого сопротивления. Чтобы не поднимать шума, татары просто душили спящих русских. Но Ермак проснулся и проложил себе дорогу через толпу врагов к берегу. Он прыгнул в стоявший у берега струг, но неудачно, упал в воду и утонул, так как на нем был тяжелый панцырь (по легенде, даже два панцыря — царский подарок). Из его отряда спасся в лодке только один казак. Он добрался до Кашлыка и сообщил о гибели Ермака и его людей. По ремезовской версии, труп Ермака был найден в низовье Вагая татарином-рыбаком, который по чертам лица и одежде узнал в нем русского, а по двум дорогим панцырям — знатного человека. Прибывшие по зову рыбака местные жители по этим же панцырям опознали Ермака.

                   ОТСТУПЛЕНИЕ РУССКИХ ПОСЛЕ ГИБЕЛИ ЕРМАКА

Дальнейшие события показали, что Ермак был душой всего предприятия. Старшим среди московских служилых людей был голова Иван Глухов, старшим среди казаков остался атаман Матвей Мещеряк. Через неделю после смерти Ермака они вывели остатки соединенного отряда, всего 150 человек, из Кашлыка и двинулись в обратный путь на стругах. Опасаясь тобольских татар, Глухов не решился возвращаться прежней дорогой — по рекам Тавде или Туре." Отряд сплыл по Оби до ее низовий, перевалил «Югорский Камень» (Северный Урал), достиг Печоры и оттуда вернулся на Русь.
  Однако татарам не удалось использовать свою победу. Среди них снова вспыхнули раздоры. Кучум послал в опустевший Кашлык с небольшим отрядом одного из своих сыновей (Алея), но его вскоре изгнал оттуда князь Сеид-Ахмат («Сейдяк»), племянник свергнутого и убитого Кучумом сибирского хана Едигера.
  Между тем из Москвы, где еще не знали о гибели Ермака и отступлении русских, был послан в 1585 г. в Сибирь
полковой воевода Иван Мансуров с сотней служилых людей и с несколькими пушками. Мансуров, двигаясь, по-видимому, тем же водным путем, что Ермак, вышел на Тобол и на Иртыш, но уже не застал там русских. Он сплыл по Иртышу, где, вероятно, рассчитывал соединиться с отрядом Глухова — Мещеряка. Была уже поздняя осень. Река стала. Мансуров остановился на зимовку на правом берегу Оби, против устья Иртыша, построил там городок и укрепил его тыном. Это был первый острог, поставленный русскими за «Каменным Поясом», так называемый Обский городок. (Он был покинут в 1594 г., когда несколько вышё по Оби был поставлен Сургут, существующий до настоящего времени.)
  Когда наступила весна 1586 г. и река очистилась ото льда, отряд Мансурова оставил городок и поплыл вниз по течению Оби. Дойдя до Югорской земли, он перевалил «Камень» и вернулся в Москву. Все территориальные приобретения Ермака были потеряны, и дело завоевания Сибири приходилось начинать сначала. Но речные пути Западной Сибири и приречные области были уже хорошо разведан к русскими.