Открытие истока Катуни — Оби

Весной и летом 1826 г. ботаническое изучение Алтая проводила научная экспедиция, возглавляемая ботаником Карлом Фридрихом Ледебуром, профессором Дерптского (Тартуского) университета. В качестве помощника он пригласил врача Александра Андреевича Бунге, обследовавшего значительную часть Горного Алтая.
   В начале июня Бунге совершил наиболее интересный маршрут: с верхней Бухтармы он пересек водораздел у 86° в. д. и вышел на верхнюю Катунь. Оттуда, поднявшись по реке до слияния двух потоков, он усмотрела горах ледник, но не стал добираться до этого истинного истока Катуни — Оби.
   В июле — августе от истоков Чарыдаа через красивые альпийские горы с широкими изолированными вершинами (северное окончание Теректинского хребта) А. Бунге перевалил на верховья р. Урсула (левый приток Катуни). На юге он увидел высокий снежный хребет (Теректинский, длина около 120 км, высота до 2821 м), верно отметив, что он является водоразделом Урсула и Катуни.
   Результаты почти полугодовых исследований Алтая и части Казахского мелкосопочника изложены Ледебуром в работе «Описание Алтайских гор и Зоонгорско-Киргизских степей», опубликованной на немецком языке в 1829—1830 гг. и ставшей первым фундаментальным трудом по естественно-исторической характеристике региона. Значительными оказались и ботанические сборы: около 500 новых видов из 1600 описанных в четырехтомной монографии «Флора Алтая», вышедшей в свет тремя годами позже.
   По возвращении из экспедиции в Центральную Азию А. Бунге вновь путешествовал по Горному Алтаю: летом 1832 г. он проследил все течение р. Чуй до истоков и описал высокогорную Чуйскую степь. Бунге побывал также в верховьях Чулышмана и его левого притока Башкауса и дал краткую характеристику Чулышманского нагорья.
   В начале 1810 г. на казенные Колыванские заводы (в 1834 г. переименованные в Алтайские) по собственному желанию приехал работать врач Фридрих Вильгельмович Геблер. Назначенный в 1820 г. главным инспектором госпиталей и аптек, он по должности и из-за интереса к естественной истории много путешествовал по Алтаю. В 1833 г. из Зыряновска он поднялся по Бухтарме (правый приток верхнего Иртыша) примерно до 85° в. д. и проехал горами на восток, к Рахмановским теплым ключам, впервые им описанным, а затем на юг, к истокам Бухтармы. Он правильно нанес на карту почти все ее течение (около 400 км), а но правому берегу проследил, правда не очень точно, хребет Листвягу (длина около 120 км, высота до 2577 м). В 1835 г. из Зыряновска Геблер направился на северо-восток, к горной р. Катуни (длина 688 км), левому истоку Оби. При этом он установил самостоятельность хребта Холзун (длина около 100 км, высоты до 2598 м), включив в него и Коксуйский хребет. По долине многоводной, но бурной и потому совершенно несудоходной (кроме низовья) Катуни Геблер поднялся к ее верховьям, где открыл первые алтайские ледники. Один из них — исток р. Катуни — позднее был назван его именем (или Катунский ледник). Мощный хребет, заполняющий все колено, т. е. луку, верхней Катуни, он проследил за р. Аргут (правый верхний приток Катуни) до горы Иикту, назвал Катунским (иначе — Катунские Белки, длина около 150 км ) и установил, что его вершина Белуха представляет собой высшую точку Алтая (4506 м). По маршрутам 1833—1835 гг. Геблер составил первую карту Горного Алтая. В 1836 г. в «Горном журнале» он поместил статью «Замечания о Катунских горах, составляющих величайший хребет в Русском Алтае».

Путешествие Чихачева по Алтаю и Западному Саяну

В 1842 г. географ и геолог Петр Александрович Чихачев был командирован штабом корпуса горных инженеров на Алтай и в Саяны, тогда еще мало исследованные. Во главе большого отряда он начал изучение рельефа и геологии Алтая с долины Чуй (приток Катуни). Во время подъема по правому (северному) берегу Чуй Чихачев увидел на левобережье величественную картину: «Необъятный вал тянулся... с запада на восток... Весь его северный склон усеян блестящими иглами, стремящимися ввысь то в виде пирамид, то усеченных конусов». Чихачев проследил этот Северо-Чуйский хребет (длина — около 120 км) до устья р. Чаганузуна (приток Чуй) и выяснил, что он ограничивает с юга пустынную Курайскую степь, представшую перед ним «во всей своей мрачной и унылой обнаженности»; на севере ее поднимались «серебряные пирамиды» Айгулакского и Курайского хребтов (вершины до 3412 м). Выше устья р. Чаганузуна отряд Чихачева вступил на бесцветное и пустынное плато, навевавшее «меланхолию и уныние» (Чуйская степь). Медленно текущая Чуя разрезала ее на две неравные части.
   Здесь для исследования «белого пятна» — района истоков Чуй, Чулышмана и Абакана — Чихачев разделил свой отряд. Большую часть он отправил на север через Курайский хребет, к р. Башкаус, а сам пересек в юго-восточном направлении «степь, покрытую черными валунами, придававшими ей вид пожарища», и добрался до почти широтного пограничного хребта Сайлюгем (длина — 120 км, вершины до 3499 м), образующего «южную кромку плато Чуй». Чихачев верно определил, что Сайлюгем представляет собой «природную завесу», отделяющую Русский Алтай от Центральной Азии. Хотя была середина лета, но на плато Чуй «все дышало зимой». Затем Чихачев повернул круто на север, перенравился через верховья Чуй и по снегу прошел вдоль меридиональной «высокой каменной стены», у восточной границы Чуйской степи. Впоследствии она была названа хребтом Чихачева (длина около 100 км, высоты до 4029 м). Хребет «в виде зубчатого гребня, расколотого на пики и иглы, ослепительно сверкающие на солнце», продолжался далее к северу до еще скованного льдом горного озера Джулукуль. Чихачев обнаружил, что оно является истоком Чулышмана, впадающего с юга в Телепкое озеро, из которого на севере вытекает Бия. Поднявшись на плоскую вершину у Джулукуля, Чихачев обнаружил хребет, протягивающийся к северо-западу вдоль левого берега Чулышмана. С большими трудностями пройдя на запад под градом, снегом и дождем, через заболоченное плато, усеянное многочисленными обломками скал, Чихачев переправился через ряд стремительных потоков и снова достиг (примерно у 89° в. д.) «рычащего и грохочущего» Чулышмана. Он свернул на юг и через горы вышел в зеленую «веселую» долину Башкауса, где соединился с основной частью отряда. Спустившись по Башкаусу на несколько десятков километров, Чихачев вновь перевалил горы правобережья реки и под непрерывным дождем спустился «в прекрасную долину, орошаемую пенистыми водами Чулышмана». Переправив на плоту свой «многолошадный» отряд через реку, Чихачев прошел берегом почти до Телецкого озера. Он подтвердил сведения А. Бунге, что по правому берегу реки протягиваются крутые горы — Чулышманское нагорье (длина около 150 км, вершина до 3148 м).
   С низовьев Чулышмана по снегу Чихачев пересек в северо-восточном направлении заболоченное плато и 1 июля достиг небольшого горного озера в верховьях р. Чульча, нижнего притока Чулышмана. Западнее, «за цепью гор, состоящей из нескольких неприступных пирамид», Чихачев открыл истоки Большого Абакана (система Енисея). За этой «скромной колыбелью» реки он увидел юго-западную почти меридиональную часть Абаканского хребта, которая «прячет от глаз Телецкое озеро», а на севере обнаружил истоки Малого Абакана, отделенного от Большого коротким хребтом Карлыган. Так Чихачев стал первым научным исследователем Западного Саяна. Мечтая проследить течение Абакана до Енисея, Чихачев прошел от верховьев р. Чульча на восток через холмистую и болотистую местность со множеством озер и достиг р. Алаш (система Енисея). Он проник в Урянхайский край (Тува) и выполнил его первое исследование. Дав пятидневный отдых людям и лошадям, пополнив запасы продовольствия, Чихачев повернул к северу и неожиданно обнаружил горное озеро Кара-Холь (1463 м), «спрятавшееся в массах громадных гор». Продолжая движение к северу, он вышел к верховьям Оны (приток Абакана). В ночь на 17 июля разразился сильнейший ливень, перешедший в густой снегопад. Утром Чихачев увидел, что «ветви хвойных деревьев сгибались под тяжестью снежных масс...». В верховьях Оны Чихачев обнаружил короткую (50—60 км) меридиональную цепь высот, за которой он спустился в долину текущего на северо-восток Кантегира (левый приток Енисея). На севере он отметил отдельные горные массивы, группирующиеся в высокую узкую цепь северо-восточного направления (вершины до 2510 м). С перевала он увидел «целый океан гор со слегка округленными контурами, покрытых лесом», постепенно понижавшихся. Перевалив эту горную цепь, он по долине небольшой реки достиг р. Абакана.
   Так Чихачев пересек Западный Саян. Он собрал не только важные географические материалы, но и первые геологические данные обо всей этой горной стране, никем из натуралистов ранее не посещенной. С Абакана он проехал до Красноярска, а затем через Кузнецкий Алатау — до Кузнецка. Осмотрев ряд месторождений угля, Чихачев установил в этом районе размеры и границы угленосной площади, предложив назвать ее Кузнецким бассейном. По материалам своего путешествия Чихачев впервые составил орографическую и геологическую карты Алтая и Западного Саяна и значительно продвинул изучение гидрографии этих горных стран.

Экспедиция Миддендорфа

Доктор медицины Александр Федорович Миддендорф, натуралист и географ, в 1840 г. участвовал в Лапландской экспедиции академика Карла Максимовича Бэра, причем он оказался не только хорошим врачом, но и страстным охотником, прекрасным стрелком, неутомимым пешеходом, бывалым моряком и умелым плотником. По рекомендации Бэра в 1842 г. русская Академия наук поручила Миддендорфу организовать экспедицию в Северную и Восточную Сибирь. Перед ним были поставлены две проблемы: изучение органической жизни Таймырского п-ова и исследование вечной мерзлоты. В состав экспедиции среди прочих вошел 22-летний унтер-офицер, военный топограф Василий Васильевич Ваганов. В начале 1843 г. экспедиция проехала от Красноярска до Туруханска и здесь задержалась для окончательного снаряжения. Миддендорф, изучая тем временем скважины, установил лишь сезонную мерзлоту. От Туруханска в апреле Миддендорф прошел на собаках по льду Енисея до устья р. Дудинки; отсюда, двигаясь на северо-восток через озеро Пнсино вверх по р. Дудыпте на оленях, он достиг низовьев р. Боганиды (система Хатанги). На этом пути он все время видел на востоке и юго-востоке «хребет Сыверма», круто обрывающийся к Норильским озерам (плато Путорана); на северо-западе оно «прекращается у озера Пясино, которое с рядом вливающихся в него озер, окружено дикоромантическими скалистыми хребтами...— Норильскими Камнями... Через них пробила себе дорогу река Норильская...». Это были первые сведения о Норильском районе.
   В мае 1843 г. на Боганиде к Миддендорфу присоединился Ваганов. Пройдя отсюда «по Большой низовой тундре» к северу, они в июле достигли р. Верхней Таймыры, т. е. пересекли с юга на север Северо-Сибирскую низменность и положили начало ее исследованию. Миддендорф открыл на ней цепь высот, вытянутых в северо-восточном направлении и ограничивающихся с юга «речной областью Таймы ра»; он назвал их «Шайтан» (на наших картах Камень-Хэрбэй, у 72° с. ш., и отдельные безымянные возвышенности).
   Почти весь июль Миддендорф потратил на разъезды по Верхней Таймыре до озера Таймыр для исследования реки и перевозки снаряжения; при этом он установил, что левый берег Таймырской долины с севера ограничивается скалистыми горами. Миддендорф назвал их Бырранга. Спустившись на лодке по реке до озера Таймыр, Миддендорф пересек его и достиг истока Нижней Таймыры. Отсюда через ущелье в горах Бырранга он прошел по реке до Таймырской губы Карского моря (в конце августа 1843 г.). На Нижней Таймыре (почти под 75° с. ш.) он обнаружил скелет мамонта. Тем же путем экспедиция вернулась к озеру Таймыр, которое уже начало покрываться льдом. Лишенные средств передвижения из-за наступлении зимы, спутники Миддендорфа пешком отправились отыскивать «оленных тунгусов», а он сам в полном одиночестве, больной тифом провел 20 голодных дней в снежной тундре, пока его не спасли эвенки. В конце января 1844 г. экспедиция вернулась в Красноярск. Ваганов составил карту рек Верхней и Нижней Таймыры и озера Таймыр.
   Миддендорф был первым ученым-исследователем Таймырского п-ова. Он установил рельеф обширной области между нижним Енисеем и Хатангой, открыл и описал отдельные возвышенности на западе Северо-Сибирской низменности и центральную часть гор Бырранга — систему невысоких (400 — 600 м) хребтов широтного простирания в центре Таймырского п-ова (он ошибся, считая, что она продолжается до мыса Челюскин). Миддендорф первый охарактеризовал геологию этой области. Это позволило ему изменить представление географов того времени, будто «Сибирь является низменной болотистой равниной». Он предложил «ограничить это представление речной областью Оби, а в остальном пространстве — только частью самой последней окраины Ледового моря Восточной Сибири».
   В начале 1844 г. Миддендорф с Вагановым проехали из Красноярска в Иркутск, перешли на Лену и по ней в начале марта 1844 г. спустились до Якутска, где некоторое время изучали вечную мерзлоту в колодцах и скважинах, заложив тем самым основы мерзлотоведения. Выполнив эти работы, Миддендорф на свой страх решил продлить срок экспедиции для исследования тогда почти неизученного Амурского края. Вместе с Вагановым он проехал вьючным путем до села Амги (на р. Амга, притоке Алдана), где в конце апреля снарядил большой отряд. Отсюда экспедиция перебралась на приток Алдана Учур, по нему и его притокам прошла к водораздельным высотам — восточным отрогам Станового хребта — и, перевалив их в середине июня, вышла к верховьям Уды: «...между долинами Уды и Учура идет ряд крутых хребтов, увенчанных высокими голыми вершинами (гольцами) или служащих основанием остроконечным сопкам. Глубокими и узкими полосами входят долины в эти скалистые горы... изрытые шумящими стремительными потоками... покрытые густым первобытным лесом».
   По Уде путешественники спустились на построенной ими байдаре к Удской губе Охотского моря, причем Ваганов выполнил съемку всей реки. Путь от Алдана до Уды был первым маршрутом через юго-восточную часть Верхоянско-Колымского края, ранее совершенно неизвестную. Отсюда на байдаре они двинулись на восток вдоль берега моря. Миддендорф занялся изучением геологии побережья, Ваганов описал и нанес на карту южный берег Удской губы (с о. Медвежьим), южное побережье о. Большой Шантар, Тугурский и Ульбанский заливы (южная часть залива Академии, названного так Миддендорфом), фактически открыв Тугурский п-ов с глубокой гаванью-заливом Константина. Двигаясь далее к востоку, Миддендорф и Ваганов открыли п-ов Тохареу, который «в виде языка вдается в залив Академии и разделяет его на заливы Ульбанский и Усальгинский» (теперь Николая). Восточнее на материке Миддендорф открыл хребет Мевачан (длина 100 км, высота до 972 м). Он так охарактеризовал рельеф исследованной области: «Край материка, ограждающий Охотское море с юга, состоит из крутых гор... они почти всегда представляют отвесные или нависшие стремнины... выступающие из береговой линии в виде многочисленных мысов; эти мысы обыкновенно продолжаются по дну морскому бесчисленными подводными камнями, иногда рифами, версты в две длиною...». Вернувшись к устью р. Тугура в начале октября, Миддендорф и Ваганов снарядили олений караван и поднялись по реке до ее крутой излучины, открыв восточнее короткий хребет Магу (100 км), а западнее — другой, позднее названный Тугурским (около 100 км), перешли на р. Нимелен (система Амгуни), а оттуда по одному из его западных притоков достигли примерно у 52° с. ш. северного продолжения почти меридионального Буреинского хребта — название, впервые предложенное Миддендорфом. Это был хребет Дуссе-Алинь (длина 150 км, высота до 2175 м), который «на всем своем протяжении узок, высок и усажен коническими вершинами». По пути к западу от Нимелена Миддендорф видел горы, отличающиеся значительной высотой и крутизной склонов (Ям-Алинь, длина 180 км, высота до 2295 м). Перевалив в долину Бурей, путешественники спустились по ней до устья Нимана, а но нему и его притокам прошли в бассейн Селемджи. Двигаясь к северо-западу через множество горных речек, в конце декабря 1844 г. они достигли Зои (у устья Гилюя), причем примерно у 130° в. д, и далее к северо-западу на протяжении более 50 км Миддендорф видел «на севере вдали очень высокий хребет с цепью безлесных сопок» (Джагды). Повернув от устья Гилюя к юго-западу, в конце января 1845 г. они прошли к Амуру. На левом берегу реки Миддендорф отметил «плоскую луговую местность, которая составляет существенную противоположность стране Хребтов. [Она располагается] между Зеей и Буреей не только вблизи Амура, но тянется по ним вверх на несколько градусов широты...». Таким образом Миддендорф резко раздвинул границы Амурско-Зейской равнины. Затем путешественники поднялись по Амуру до слияния Шилки и Аргуни, а оттуда через Нерчинск вернулись в Иркутск.
   Результатом этого путешествия явилось описание юго-западного берега Охотского моря и Шантарских о-вов. Миддендорф предложил выделить Яблоновой хребет, доставил первые гидрографические сведения о южных склонах Станового хребта и был первым его исследователем. Он положил начало открытию и исследованию хребтов Буреинского и Джагды, дал первые точные геологические материалы о Приморье и бассейне Амура, правильно охарактеризовав этот бассейн как горную страну. Он первый определил южную границу распространения вечной мерзлоты в Восточной Сибири. В опубликованном в 1860—1877 гг. труде «Путешествие на север и восток Сибири» (две части) Миддендорф впервые разработал классификацию тундр, привел доказательства зонального распределения растительности этой территории и разработал общую характеристику ее климата. По мнению советских этнографов, новыми для науки были данные о таймырских эвенках, нганасанах, долганах и северных якутах.

Военные топографы в Западной Сибири

Более века прошло после съемок П. Чичагова, но огромная территория Западной Сибири оставалась практически «белым пятном». Правда, с 20-х гг. XIX в. в этом регионе проводились топографические работы, носившие сначала эпизодический характер, а с 40-х гг. ставшие относительно более регулярными. Возглавил их полковник русского Генерального штаба Густав Карлович Силъвергельм. К 1850 г. подчиненные ему 11 военных топографов, среди которых выделились Елизар Петрович Воронин и Михаил Иванович Егоров, засняли районы, расположенные южнее 60° с. ш. Практически безлюдный северный край, не представлявший, как тогда полагали, ни в каком отношении ничего важного, так и остался незакартированным. Топографы установили, что все заснятое пространство составляет часть обширной равнины, безлесной лишь в южных пристепных участках, в основном же покрытой лесами. По их данным, севернее 57° с. ш. находятся топкие болота, поросшие дремучими лесами и кустарниками (рямами), Обь с Иртышом делят эту территорию на две половины: на востоке — Васюганские болота, на западе — Кондровские тундры. Общая площадь болот почти 110 тыс. км2.
   Съемщики положили на карту 16 более или менее крупных притоков Иртыша, в том числе весь Ишим и Тобол, а также часть притоков Оби, включая Пим, Аган и Вах. Большинство правых притоков средней Оби из-за сурового климата, непроходимых лесов и болот осталось незаснятыми, сведения о них отсутствовали.
   Топографы засняли и описали около 60 пресных, соленых и горько-соленых озер региона. Из них самое крупное — Чаны (около 2,5 тыс. км2) с пологими берегами, поросшими камышом. Поблизости расположено несколько мелких озер. Весной в половодье все они, сливаясь, образуют обширный водоем. Результаты съемки Г. Сильвергельм опубликовал в 1849 — 1852 гг.