АРАБСКИЕ ТОРГОВЫЕ ПУТИ
С VII в. н. э. арабы, жившие на Аравийском полуострове, стали распространять свою власть и свою новую, воинствующую «магометанскую» или «мусульманскую» религию — ислам (по-арабски — покорность) — на огромной территории. На востоке они завоевали все Иранское нагорье и Туркестан; к северу от Аравии — Месопотамию, Армянское нагорье и часть Кавказа; на северо-западе — Сирию и Палестину; на западе — всю Северную Африку. В 711 г. арабы переправились через пролив, который с этого времени стал называться арабским именем Гибралтар, и в течение нескольких месяцев завоевали почти весь Пиренейский полуостров. Таким образом, в VIII в. н. э. в руках арабов-завоевателей оказались западные, южные и восточные берега Средиземного моря, все берега Красного моря и Персидского залива, северное побережье Аравийского моря. Они засели также на важнейших сухопутных дорогах, связывавших Восточную Европу — через Среднюю Азию или Кавказ и Иранское нагорье — с Индией, и на западном участке Великого шелкового пути. Благодаря этому арабы стали посредниками в торговле Европы со всей Южной и юго-восточной Азией и с Китаем. Еще в древности и в самом начале средних веков арабы играли очень большую роль в торговле между странами, прилегающими к Индийскому океану. Теперь они заняли ключевые позиции на великих торговых путях в восточной части Индийского океана и стали полными господами в его западной части. В западной полосе Индийского океана арабы в середине VIII в. открыли Коморские острова и прочно заняли их. Не позднее IX в. они достигли Мадагаскара и завязали торговые отношения с местным малайским населением. Затем они основали торговую факторию на африканском берегу у широкого пролива, отделяющего Мадагаскар от материка, на островке Мозамбик, который стал самым южным арабским пунктом в Африке. Арабские средневековые суда строились из стволов кокосовой пальмы, "Суда у них плохие и немало их погибает, потому что сколочены они не железными гвоздями, а сшиты веревками из коры индийских [кокосовых] орехов... Веревки эти прочны и от соленой воды не портятся. У судов одна мачта, один парус и одно весло; они без покрышки. Нагрузят суда и сверху товары прикроют кожей, а на это поставят лошадей, которых везут па продажу в Индию... Плавать на таких судах опасно: бури в Индийском море часты и много их гибнет» (Марко Поло). Легкие плоскодонные арабские суда скользили обычно вдоль берегов, и лишь очень опытны? арабские мореходы отваживались пересекать на них океан. В одной из гаваней у Ормузского пролива многие арабские купцы перегружали свои товары на китайские джонки или большие китайские купеческие корабли. На последних всегда плавала значительная военная охрана для защиты от пиратов, гнездившихся большей частью в укромных бухтах азиатских островов. Китайские средневековые корабли были снабжены огнеметами, выбрасывавшими горящую нефть. От Ормуза купцы шли вдоль северного берега Аравийского моря к Индии, а затем вдоль Малабарского берега к Цейлону. Оттуда они поворачивали на северо-восток и продвигались вдоль Коромандельского (восточного) берега Индостана. Иногда суда с арабскими купцами доходили до дельты Ганга, а затем поворачивали к берегу Индокитая. Но чаще они достигали только устья реки Кистны, а затем пересекали Бенгальский залив в восточном направлении, к Андаманским островам. От них суда продвигались на юго-восток, мимо Никобарских островов, к северному берегу Суматры. Дальнейший путь вел через Малаккский пролив и Южно-Китайское море к Китаю. Самым северным пунктом, куда доходили арабские купцы, плававшие на китайских судах, была, по-видимому, гавань Ганьпу у города Ханчжоу, в провинции Чжэцзян. Перечень товаров, направлявшихся из азиатских стран в Европу и проходивших через арабские торговые города, был очень велик, но сравнительно мало товаров давали сами арабские страны. В основном они торговали с Европой заморскими товарами, которые шли из далеких «Индий» через Персидский залив в Багдад или через Красное море к Суэцкому перешейку. Из Багдада и с южного берега перешейка индийские товары переправлялись на верблюдах в сирийские города или в египетскую Александрию. Для Александрии тогда наступила пора вторичного расцвета (после эпохи эллинизма), и она снова стала крупнейшим портом на Средиземном море. Важнейшими из этих индийских товаров были дорогие ткани, слоновая кость, драгоценные камни и жемчуг, но особенно пряности. Дело в том, что в средневековой Европе скот подвергался массовому убою поздней осенью, когда начинал исчезать подножный корм. Мясо солилось впрок целыми бочками. При этом широко применялись пряности, чтобы мясо не теряло вкуса и не портилось. И ценились эти пряности на западноевропейских рынках буквально на вес золота. Тропические пряности произрастали в то время только в Южной и юго-восточной Азии. В торговле первое место занимал перец. Распространен он был почти во всей тропической Азии, но главным местом его культуры был Малабарский берег; кроме того, Малабар давал имбирь и кардамон. Индонезия поставляла гвоздику и мускатный орех, Цейлон — корицу. И вся эта индийская торговля с Европой была монополизирована арабами.
АРАБСКИЕ ГЕОГРАФЫ И ПУТЕШЕСТВЕННИКИ IX-XIII ВЕКОВ
Арабские
купцы плавали по всем морям Старого Света, кроме северных, и исходили
тропическую Азию, субтропические страны и страны умеренного пояса —
Восточную Европу и Центральную Азию. Они проникали в африканские страны к
югу от Сахары и переходили через экватор. Благодаря широко развитой
торговле арабы дали средневековому миру в IX—XIV вв. ряд выдающихся
путешественников и географов. Азия в большей своей части стала
известна западным европейцам именно через средневековых арабских
географов. Они извлекли «из тьмы» внутренние области Аравийского
полуострова, расширили сведения античных авторов об Иране, Индии (до
южной ее оконечности) и Средней Азии. Они знали о великих нагорьях
Центральной Азии и первые принесли на Запад сравнительно точные сведения
о Северном Китае («Хитай») и Южном Китае («Чин»), об Индокитае и
Малайском полуострове. Знали они об Индонезии — Суматре, Яве и ряде
других, более далеких островов. Только большая часть Северной Азии
оставалась для них «Страной Тьмы». Арабские же географы первые
ознакомили европейцев с тропическими странами Восточной Африки до
Мозамбика включительно и с Мадагаскаром. Наиболее раннюю из
дошедших до нас сводок арабских географических знаний составил в
середине IX в. перс Ибн-Хордадбех в своей «Книге путей и государств».
Сам он мало путешествовал, но, пользуясь своим положением при дворе
багдадского халифа, собрал и обработал массу донесений арабских
чиновников и купцов об азиатских странах — до Китая и о торговых
арабских путях. Ценность представляют также его сообщения о русских и
других восточных славянах. На рубеже IX—X вв. путешествовал по
Передней Азии и Восточной Европе перс Ибн-Руста (иногда называемый
Ибн-Даста). Он составил популярную географическую «Книгу сокровищ». До
нас дошла только последняя (7-я) часть этой книги, в которой, между
прочим, содержатся ценные сведения о народах Восточной Европы. Эти
сведения о Восточной Европе расширил Ибн-Фадлан, член арабского
посольства к волжским болгарам (921—922 гг.). Посольство прошло через
Иранское нагорье и Бухару в Хорезм, пересекло пустынное плато Устюрт и
Прикаспийскую низменность и достигло на средней Волге, близ устья Камы,
столицы волжских болгар (позднее — Великий Болгар). Ибн-Фадлан написал
книгу «Путешествие на Волгу», которая является одним из важнейших
источников по средневековой истории Поволжья и Заволжья. Из
путешественников первой половины X в. выделяется багдадский араб Масуди
(умер в Египте в 956 г.), историк и географ. До нас дошли две его книги:
«Золотые луга и алмазные россыпи» и «Сообщения и наблюдения», в крторые
включены обширные материалы о природе, истории и этнографии посещенных
им стран. А посетил он все страны Ближнего и Среднего Востока, Среднюю
Азию, Кавказ и Восточную Европу, а на юге — Восточную Африку до
Мадагаскара включительно. Он довольно хорошо знал Яву и Китай, но
спорно, побывал ли он там лично, или только расспрашивал сведущих людей.
Общие географические представления Масуди сложились под влиянием
Птолемея Однако он, ссылаясь на опыт арабских мореходов, плававших во
всех азиатских морях от Китая до Египта, сомневается в том, правы ли
Птолемей и другие «философы», когда показывают «Абиссинское море»
(Индийский океан) как замкнутое море-озеро: «Я нашел, что капитаны
морей... из сирафцев [южных иранцев] и омандев в большинстве случаев
расходятся относительно Абиссинского моря с тем, что говорили
философы... Они [капитаны] говорят, что в некоторых местах ему нет
конца». В середине X в. путешествовал по странам Ближнего
Востока, Средней Азии и Индии Истахри, написавший на основании своих
личных наблюдений и литературных материалов «Книгу климатов» 2 (около
952 г.). В одном из городов на реке Инд Истахри встретился со своим
младшим современником Ибн-Хаукалем и был поражен размахом его
странствований: он посетил все мусульманские страны от Испании и
северо-западной Африки до Индии. Истахри просил молодого путешественника
дополнить «Книгу климатов» его наблюдениями над западными странами, и
Ибн-Хаукаль сделал это в своем труде «Пути и царства» (977 г.), где дал
также ряд описаний крупных торговых городов, расположенных у Персидского
залива и у северо-восточных берегов Аравийского моря. Он дал
представление о самых населенных и развитых странах Западной и Средней
Азии. Последователем Истахри был палестинский араб Мукаддаси
(иначе — Макдиси), который около 20 лет странствовал по Передней Азии и
Северной Африке и много плавал. В одном только Индийском океане, по его
словам, он прошел «около двух тысяч фарсахов» (около 11,5 тыс. км),
причем собирал сведения об условиях навигации непосредственно от
мореходов. Влияние Истахри отразилось и на названии книги Мукаддаси:
«Лучшее наставление для познания климатов». Хорезмийский ученый —
энциклопедист Бируни (972—1048 гг.) был и крупнейшим географом X в. Во
время своих долгих, часто вынужденных путешествий он изучил Иранское
нагорье и большую часть Центральной Азии. Сопровождая поневоле
завоевателя Хорезма, афганского султана Махмуда Газневи во время его
опустошительных походов на Пенджаб, Бируни собрал там обширные материалы
об индийской культуре и быте и положил их вместе с личными наблюдениями
в основу своего большого труда об Индии. В свою работу по общей
географии «Канон Масуда» он включил ряд описаний известных ему стран. В
XII в. одним из самых выдающихся географов был Идриси (1100—1166 гг.),
по происхождению, вероятно, бербер (родился в Сеуте). В середине XII в.
он жил при дворе сицилийского короля-нормандца Рожера II. Король был
великим охотником до всяких географических новостей, приглашал к себе
ученых и иностранных купцов; отчасти у них собрал Идриси материалы для
своей работы «Географические развлечения». Сам Идриси лично мало
путешествовал, но он собрал массу литературного материала, дополняющего
рассказы гостей короля Рожера, в особенности по Африке и Центральной
Азии. Идриси составил две карты мира, круговую и четырехугольную, на 70
листах, куда он включил географические данные, полученные от древних и
средневековых авторов. Но он собрал не только знания, но и ошибки своих
предшественников. Контуры материков у него даже более искажены, чем у
Птолемея. Нет у него, как, впрочем, и у других арабских картографов (до
XV в.), на карте градусной сетки. В первой четверти XIII в.
географические познания арабов были обобщены в многотомном
«Географическом словаре» Якута (1179—1229 гг.). Он был по происхождению
«рум» (то есть византийский грек), но не христианин, а мусульманин. При
составлении своего словаря Якут использовал не только материалы
мусульманских авторов, но и античных, а также византийских христианских
писателей. Сам он хорошо знал, по личным наблюдениям,страны восточного
Средиземноморья, Иран (между прочим, он совершил восхождение на
Демавенд) и Среднюю Азию. Много лет он жил в Старом Мерве и именно в
библиотеках этого великого среднеазиатского культурного центра собрал
часть материалов для своих словарей. Из арабских географов XIII в.
следует отметить также Ибн-аль-Варди, автора книги «Жемчужины чудес» и
круговой карты мира. На последней заметен некоторый прогресс по
сравнению с круговой картой Идриси. Очертания Европы у него вернее. Он
знает лучше, чем Идриси, Южную и юго-восточную Азию, хоть и его знания
очень не точны и неполны (Индии он в своем труде уделяет гораздо меньше
внимания, чем арабским странам). Гораздо лучше, чем Идриси, знает он
Африку: фантастический юго-восточный выступ Африки уже не заполняет у
него почти все южное полушарие, как это было на картах Идриси.
ПУТЕШЕСТВИЕ ИБН-БАТТУТЫ
Самым
выдающимся географом XIV в. был странствующий купец Ибн-Баттута
(1304—1377 гг.), по происхождению бербер, уроженец города Танжер
(северо-западная Африка). Он был одним из величайших путешественников
всех времен и народов. В 1325 г., вероятно по торговым делам,
Ибн-Баттута отправился сухим путем из Танжера в Александрию Египетскую, и
с этого времени начинаются его странствования. Он побывал в Египте,
поднимался по Нилу до Первого порога, посетил Сирию, пограничные области
Малой Азии, «святые места» западной Аравии и Ирак. Затем, после
двухлетнего пребывания в Мекке, он, несомненно с торговыми целями,
прошел берегом на юг до Йемена, а оттуда морем до Мозамбикского пролива.
На обратном пути Ибн-Баттута через Занзибар морем добрался до Ормуза,
побывал на Бахрейнских островах и в южном Иране и вернулся в Египет.
Затем он через Сирию и Малую Азию прошел до города Синопа на Черном
море, переплыл к южному берегу Крыма, а оттуда направился в столицу
татарской Золотой Орды, город Сарай-Берке (1333 г.), расположенный в
низовьях Волги, на верхней Ахтубе. Там он выступал уже как богатый
купец. Он доходил на севере до города Болгар, вероятно, для скупки
пушнины, но не решился проникнуть дальше, на север, в «Страну Тьмы»:
«...Я уклонился от этого предприятия из-за большой опасности, а также
из-за того, что там нельзя было ожидать серьезных барышей...» Из
Сарая Ибн-Баттута сопровождал татарское посольство в Константинополь.
Вернувшись в Сарай-Берке, он вскоре отправился в Хорезм. В сорок дней
через Прикаспийскую низменность и пустынное плато Устюрт он прошел к
городу Ургенч, а оттуда в 18 дней — в Бухару. Посетив Самарканд, он
повернул на юг, пересек Аму-Дарью, перевалил хребет Гиндукуш, вышел в
долину среднего Инда и через Пенджаб прошел в город Дели. Там он прожил
несколько лет, как торговец или чиновник делийского султана, тогда еще
владевшего почти всей Северной Индией. В 1342 г. Ибн-Баттута был послан
султаном в Китай, но на пути, в Южной Индии, был ограблен. Некоторое
время он бедствовал на Малабарском берегу, пока не перешел на службу к
мусульманскому правителю Мальдивских островов. Раздобыв средства,
Ибн-Баттута перешел на Цейлон, а оттуда отправился обычным морским
торговым путем в Китай к портовому городу «Зейтун» (Цюаньчжоу, на
западном берегу Тайваньского пролива): там в XIII—XIV вв. был большой
арабский торговый квартал. Находясь в Китае, Ибн-Баттута побывал в
Ханбалыке (Пекине). Тем же морским путем он из «Зейтуна» совершил
обратный путь к Цейлону, а оттуда — через Малабар, Аравию, Сирию и
Египет вернулся в Танжер (1349 г.). Затем он посетил Гранаду (Испания). На
родине Ибн-Баттута обосновался в городе Фес, сопровождал посольство
султана Феса до города Тимбукту на реке Нигер, то есть пересек западную
часть Сахары, плавал по среднему Нигеру и вернулся в Фес через нагорье
Ахаггар, то есть пересек Центральную Сахару (1354 г.). На этом
Ибн-Баттута закончил свои странствования. «На покое» он продиктовал
описания своих путешествий, как отмечают его комментаторы, «целиком
полагаясь на свою память». За 25 лет он прошел по суше и по морю около
120 тыс. км. Он посетил все мусульманские владения в Европе и Византию,
Северную и Восточную Африку (до 10° ю. ш.), Переднюю и Среднюю Азию,
Индию, Цейлон и Китай. Он обошел берега Индийского океана от
Мозамбикского до Малаккского пролива включительно и материковые берега
Южно-Китайского моря. Книга «Путешествия Ибн-Баттуты» переведена
на ряд европейских языков. Насыщенная огромным географическим,
историческим и этнографическим материалом, она представляет высокий
интерес до настоящего времени для изучения средневековой истории
посещенных им стран, в том числе обширных областей нашей родины. Там,
где Ибн-Баттута говорит о том, что лично видел, то есть в большей части
своего труда, его сообщения, как правило, вполне достоверны. Но и
собранные им расспросные сведения об отдаленных странах, несмотря на
элементы фантастики, заслуженно привлекали внимание историков, например о
«Стране Тьмы» — Северной Европе и Азии.
|