СОСТАВ ЭКСПЕДИЦИИ

Фердинанд и Изабелла торжественно подтвердили все права и преимущества, обещанные Колумбу в 1492 г. В королевской инструкции от 29 мая 1493 г. дон Кристоваль Колон величается адмиралом, вице-королем и правителем открытых островов и материка. Немедленно была снаряжена новая флотилия из 17 судов, втом числе три больших корабля; на самом крупном, «Мария-Галанте», Колумб поднял адмиральский флаг. Так как Колумб совсем не видел у индейцев ни скота, ни европейских культурных растений и на Эспаньоле предполагалось организовать испанскую колонию, то на корабли были погружены лошади и ослы, крупный рогатый скот и свиньи. Кроме того, адмирал приказал взять на корабли виноградные лозы разных сортов, семена различных европейских сельскохозяйственных культур.
   С Колумбом отправились искать счастья в новых местах небольшая группа придворных, сотни нищих, но гордых дворян (идальго), оставшихся без дела после завоевания Гранады, десятки королевских чиновников, монахов и попов, которые должны были обращать заокеанских «язычников» в христианство. По различным источникам, на кораблях находилось 1,5—2,5 тыс. человек. 25 сентября 1493 г. вторая экспедиция Колумба вышла из Кадиса. На Канарских островах взяли дополнительный груз — сахарный тростник и, по примеру португальцев, огромных собак, специально приученных к охоте за людьми.

           ОТКРЫТИЕ МАЛЫХ АНТИЛЬСКИХ ОСТРОВОВ И ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С  "ЛЮДОЕДАМИ"-КАРИБАМИ

От Канарских островов Колумб взял курс на юго-запад, так как жители Эспаньолы указывали, что к юго-востоку от них есть несколько других островов, в том числе, если он верно понял индейцев, — «земли карибов, пожирателей людей» и «острова безмужних женщин», где много золота. На этот раз путь кораблей пролегал приблизительно на 10° южнее, чем во время первого плавания. Курс был взят исключительно удачно: Колумб «поймал» попутный ветер — северо-восточный пассат и пересек Атлантический океан в 20 дней, на две недели меньше, чем в предшествующий раз. Этим путем стали пользоваться суда, идущие из Европы в «Западную Индию».
   За день до того, как на западе показалась земля, Колумб определил ее близость по тому, что изменился цвет морской воды и ветер переменил направление. 3 ноября 1493 г. показался гористый остров, покрытый роскошной тропической растительностью. Открытие было сделано в воскресенье (по-испански — Доминика), и Колумб так и назвал новый остров.
   На Доминике не было видно удобной гавани, и адмирал повернул поэтому на север, где виден был другой, меньший по размерам, низменный остров.
   Он назвал его в честь своего корабля Мария-Галанте (теперь Мари - Галант). Он высадился на берег, водрузил там кастильское знамя и торжественно вступил во владение новым архипелагом. Остров казался необитаемым. Недалеко были видны другие острова, и на следующий день Колумб направился к наибольшему из них, который он назвал Гваделупой.
   Там флотилия провела восемь дней. Испанцы много раз высаживались на берег, осматривали прибрежные селения, "заходили в жилища. «В домах мы нашли множество человеческих костей и черепов, развешанных, точно посуда, для разных надобностей. Мужчин мы видели здесь немного: как нам объяснили женщины, большая часть их ушла на десяти каноэ [челнах] грабить другие острова. Люди эти нам показались более развитыми, чем обитатели других островов, которых мы видели прежде [то есть индейцы араваки, с которыми испанцы познакомились во время первой экспедиции]. Хоть у них и соломенные жилища, но построены они добротнее, чем у других индейцев, и в них больше утвари... причем во всем проявляется изрядная сноровка. У них много хлопка... и немало покрывал из хлопчатой ткани, выработанных так хорошо, что они ничуть не уступают нашим кастильским»
   По словам пленных женщин, на всех трех, только что открытых островах жили карибы. Они не воевали друг с другом, а совершали набеги на другие острова, населенные мирными, почти безоружными араваками. Они делали переходы почти в сотни километров на больших челнах-однодеревках. Оружием их были луки и стрелы с наконечниками из обломков черепаховых панцырей или «из зазубренных рыбьих костей, похожих на острые пилы». «Совершая набеги на другие острова, — пишет Чанка, — карибы увозят с собой женщин, сколько могут захватить, чтобы сожительствовать с ними, особенно молодых и красивых, или держать их в услужении. Женщин же этих так много, что в пятидесяти домах мы видели одних только индианок, а в числе рабынь было более двадцати девушек. Женщины эти говорят, что карибы обращаются с ними так жестоко,что и поверить тому трудно: детей, рождающихся у этих женщин, они пожирают, а воспитывают только тех, кто прижит от жен-карибок. Пленных мужчин они увозят в свои селения и съедают их там и точно так же они поступают с убитыми».
  Слово кариб, искаженное испанцами в каннибал, по возвращении на родину участников второй экспедиции распространилось по всей Европе и стало равнозначащим слову «людоед».
   Обвинения карибов в людоедстве, как видно из «дневника» Колумба и приведенной выше цитаты из письма доктора Чанки, основано в первую очередь на словах жителей Эспаньолы и пленных женщин, опрошенных испанцами на Малых Антильских островах. Как будто бы эти показания подтверждаются находками в карибских жилищах человеческих черепов и костей. Однако сам Чанка вскоре усомнился в том, что такие находки являются доказательством людоедства, так как испанцы находили черепа и в жилищах мирных араваков: «Мы нашли на Эспаньоле в корзинке, сплетенной очень красиво и тщательно, хорошо сохранившуюся человеческую голову. Мы решили, что это голова отца, матери или другой особы, чью память здесь очень чтут. Впоследствии я слышал, что таких голов находили великое множество, и потому считаю, что мы правильно судим об этом».
   Остаются, следовательно, только показания индейцев-араваков, страдавших от набегов карибов. Даже некоторые буржуазные историки и этнографы XIX—XX вв. не считали такие свидетельства заслуживающими безусловного доверия. Они подчеркивали при этом, что испанские и другие европейские колонизаторы сознательно преувеличивали в своих описаниях «кровожадность» карибов, чтобы оправдать массовое обращение в рабство или беспощадное истребление жителей Малых Антильских островов.
   Советские этнографы допускают, что у карибов, так же как и у других народов в период перехода от матриархата к патриархату, существовало людоедство как военный обычай, связанный с магическими обрядами: народы, находившиеся на такой ступени культуры, верили, что отвага, сила, быстрота и прочие воинские доблести врага перейдут к тому, кто съест его сердце или мышцы рук и ног.
   От Гваделупы Колумб взял курс на Эспаньолу и двинулся в северном направлении, открывая один остров за другим.
   10 ноября был открыт Монтсеррат (назван в честь известного монастыря в Каталонии), но испанцы там не высаживались, так как пленные индианки сообщали, что остров обезлюдел после набега карибов. На следующее утро они открыли остров Антигуа, где также не высаживались, а 11-го — Сан-Мартин (у 18° с. ш.), где видны были возделанные поля. В надежде добыть здесь проводника к другим островам и Эспаньоле, Колумб выслал к прибрежному селению бот с вооруженными людьми. Им удалось захватить там только несколько женщин и мальчиков (все они также были пленниками карибов); но на обратном пути бот столкнулся с карибским челном.
  Карибы оцепенели от удивления, увидев в море странную флотилию, состоящую из громадных(на их взгляд) судов, а в это время бот отрезал их от берега. «Видя, что бежать им не удастся, карибы с большой отвагой натянули свои луки, причем женщины не отставали от мужчин. Я говорю «с большой отвагой», потому что их было всего шестеро — четверо мужнин и две женщины — против двадцати пяти наших. Они ранили двух моряков, одного два раза в грудь, другого стрелою в бок. И они поразили бы стрелами большую часть наших людей, не будь у последних кожаных и деревянных щитов и не подойди наша лодка вплотную к каноэ и не опрокинь его. Но даже и после того, как каноэ опрокинулось, они пустились вплавь и вброд — в этом месте было мелко — и пришлось немало потрудиться, чтобы захватить карибов, так как они продолжали стрелять из луков. Несмотря на все это, удалось взять одного из них, смертельно ранив его ударом копья. Раненого доставили на корабль» (Чанка).
   Это был, как видно, народ, умевший сражаться и защищать свою свободу.
   Утром 12 ноября открылась «земля, состоящая из сорока, а то и более островков, гористая и в большей своей части бесплодная». На одном из островков заметили несколько рыбачьих хижин. Колумб назвал этот архипелаг «Островами Одиннадцати тысяч дев». По-испански дева — вирхен. С того времени они и называются Виргинскими.
   Западнее архипелага открылся большой остров. Индейцы, взятые на Гваделупе, заявили, что они родом с этого острова, который называется «Борикен», и что он часто подвергается набегам карибов. Целый день шла флотилия вдоль северного берега этого «очень красивого и, как кажется, очень плодородного острова». Испанцы посетили деревню близ бухты, где их корабли бросили якорь, но никого там не нашли, так как жители разбежались. Колумб назвал остров Сан-Хуан-Баутиста (Иоанн Креститель), но позднее он был переименован в Пуэрто-Рико («Богатая Гавань»),

                              ИСПАНЦЫ НА ЭСПАНЬОЛЕ

Не доходя форта Навидад, матросы высадились на берег, чтобы набрать воды, и нашли там четыре разложившихся трупа с веревками на шее и на ногах. Один из мертвецев был бородатым, следовательно — был европейцем. Флотилия подошла к форту Навидад ночью. Дали сигнал двумя пушечными выстрелами. Ответа не было. На рассвете Колумб сам вышел на берег на том месте, где заложили крепость. Но там не было уже ни крепости, ни людей. От первой испанской колонии остались только следы пожарища и несколько трупов. Обстоятельства гибели гарнизона нельзя было выяснить, но несомненно, что испанцы были виновны в грабежах и насилиях. Прибрежные жители, не ожидавшие возвращения Колумба и застигнутые врасплох, рассказывали, что каждый колонист обзавелся несколькими женами. Затем начались между ними раздоры. Большая часть гарнизона ушла во внутреннюю часть острова и была перебита местным касиком (племенным вождем), который затем разрушил и сжег Навидад. Защитники крепости, спасаясь бегством на лодке, утонули.
   Через несколько дней после возвращения Колумба все прибрежные жители разбежались. Тогда адмирал решил построить город на другом месте и выбрал для этой цели хорошо защищенный пункт на северном побережье Эспань-олы. Город был назван Изабелла. Там появился новый враг, еще не известный испанцам и, как оказалось, самый опасный — желтая лихорадка: «большая часть людей была поражена недугом».
   На разведку внутрь страны из Изабеллы был отправлен небольшой отряд под командой молодого, очень энергичного и отважного офицера Алонсо Охеды. Он вернулся через несколько дней с известием, что внутренние части острова густо населены мирными индейцами и что там есть богатые золотые россыпи. В доказательство Охеда принес с собой образцы речного песка с значительным содержанием золота.
   Большая часть съестных припасов испортилась, так как испанцы еще не умели их хранить при влажной тропической жаре. Надвигался голод, нужно было сократить количество едоков. Адмирал решил оставить на Эспаньоле только пять кораблей и около 500 человек. Остальных людей на 12 кораблях он в начале 1494 г. отправил обратно в Испанию под начальством Антонио Торреса.
   Колумб доносил испанским государям через Торреса, что нашел месторождения золота, причем сильно преувеличивал их богатство, и утверждал, что нашел также «признаки и следы всевозможных пряностей».Он просил прислать из Испании корабли со скотом, съестными припасами и земледельческими орудиями. Он предлагал покрывать расходы рабами, которых брался доставлять в большом количестве, так как понимал, что за нужные для новой колонии товары нельзя платить одними только надеждами на золото и пряности.
   «Памятная записка» Торресу, составленная Колумбом для передачи королям, — тяжелый обвинительный документ против великого мореплавателя, характеризующий его с самой отрицательной стороны, как инициатора массового обращения в рабство коренных жителей острова, как ханжу и лицемера:«... Передайте их высочествам, что забота о благе для душ каннибалов и жителей Эспаньолы привела к мысли, что чем больше доставят их в Кастилию, тем лучше будет для них... Их высочества соблаговолят дать разрешение и право достаточному числу каравелл приходить сюда ежегодно и привозить скот, продовольствие и все прочее, необходимое для заселения края и обработки полей... Оплату же всего этого можно производить рабами из числа каннибалов, людей жестоких и вполне подходящих для этой цели, хорошо сложенных и весьма смышленых. Мы уверены, что стоит только вывести их из этого состояния бесчеловечности, и они могут стать наилучшими рабами, перестанут же они быть бесчеловечными, как только окажутся вне пределов своей страны». По этому поводу Маркс замечает: «[Разбой и грабеж — единственная цель испанских искателей приключений в Америке, как это показывают также донесения Колумба испанскому двору]. [Донесения Колумба характеризуют его самого как пирата];... [Работорговля как бизнес]».

            ОТКРЫТИЕ ЯМАЙКИ И ЮЖНОГО БЕРЕГА КУБЫ

Оставив сильный гарнизон в Изабелле под начальством своего младшего брата Диего, Колумб 24 апреля 1494 г. вышел на трех небольших кораблях на запад «открывать материковую землю Индий». Он достиг крайнего восточного мыса Кубы, которому позднее, когда «убедился», что Куба — часть азиатского материка, дал название «Альфа и Омега».
   Обогнув мыс, Колумб двинулся вдоль юго-восточного берега Кубы на запад. «Ежечасно открывались перед ним чудеснейшие бухты и высокие горы.. Это была Сьерра-Маэстра с пиком Туркино (2000 м), самой высокой точкой Кубы. Здесь он резко переменил курс — на юг, «так как, — по словам Лас Касаса, — индейцы, которых вез с собой адмирал, все время обращали его внимание на то, что неподалеку [на юге] лежит остров Ямайка, где есть много золота....» И действительно, через два-три дня открылся указанный остров, которому Колумб дал христианское имя Сантьяго.
   Нагие индейцы, «раскрашенные в разные цвета, но большей частью в черный цвет», с головными уборами из перьев, без страха подходили на больших и малых челнах-однодеревках к кораблям. Когда же испанцы подошли к берегу, они пытались помешать высадке. Колумб приказал стрелять по ним из арбалетов. «После того как шесть или семь индейцев было ранено, они сочли за благо прекратить сопротивление, и к кораблям из ближней округи явилось огромное число каноэ с индейцами, причем на этот раз они были покорны и тихи. Индейцы привезли съестные припасы и все прочее,, чем они владели, и охотно давали привезенное с собой христианам за любую вещь, какая им только ни предлагалась». Адмирал прошел на запад вдоль северного берега Ямайки до 78° з. д. Так как на острове не было найдено «ни золота, ни иных металлов, хотя во всех прочих отношениях он казался раем», Колумб 14 мая вернулся к Кубе, к мысу Крус. «Лил сильный дождь с громом и молнией. Море было мелкое, и на каждом шагу кораблям грозила опасность нарваться на мель». То следуя вдоль еще неизвестного южного берега Кубы, то отклоняясь от берега, чтобы спрямить путь, Колумб осторожно продвигался в западном направлении, и перед ним открылся странный архипелаг. «Чем дальше шел адмирал, тем гуще становились бесчисленные мелкие и низкие островки. Одни из них были подобны песчаным отмелям, другие поросли кустарником, третьи настолько низко сидели в воде,что совсем не выдавались над ней.Чем ближе находились эти островки от берега Кубы, тем приветливее и зеленее казались они... Так как они были неисчислимы, и каждому из них нельзя было дать свое особое название, адмирал назвал все эти острова Хардинес-де-ла-Рейна («Сады королевы»). Между ними имелись проходы, через которые могли проследовать корабли, и глубина достигала там трех и более локтей» (Лас Касас).
   Колумб 25 дней плыл, следуя на запад, в этом лабиринте островов. Каждый вечер при штормовом ветре шел ливень с грозой. Сам адмирал и его люди иногда целые сутки не смыкали глаз. Не раз киль адмиральского корабля скреб дно, и приходилось прилагать все усилия, чтобы судно не село на мель.
   3 июня моряки высадились на заболоченный, покрытый густым лесом берег Кубы (вероятно, на полуостров Сапата, 81—82° з. д.).
   К западу море так обмелело, что Колумб не решился продвигаться дальше. Он повернул на юг, где усмотрел большой остров, которому дал название Эванхелиста (теперь Пинос — крупнейший остров у западной Кубы). Там он простоял, чтобы дать отдых судовым командам, около двух недель. С 25 июня по 18 июля он шел в обратном, юго-восточном направлении, через то же усеянное островами море к мысу Крус. «При этом особенно досаждали ему ливни, которые обрушивались на корабли каждый вечер».
   Дав своим людям несколько дней отдыха на мысе Крус, Колумб пытался идти прямо на Эспаньолу, но из-за противных ветров вынужден был 22 июля повернуть на юг, к Ямайке. Он обогнул с запада и юга «эту зеленую, прекрасную и счастливую землю».
   Везде на берегу видны были селения и «...встречались бухты, одна другой лучше. За кораблями следовали бесчисленные каноэ, и индейцы служили христианам, давая им еду, словно пришельцы были их родными отцами... Однако каждый вечер бури и ливни донимали команды кораблей».
   В корпусах всех трех судов открылась течь. К счастью, 19 августа установилась хорошая погода, и на следующий день Колумб пересек пролив Ямайка и подошел к юго-западному выступу Эспаньолы. В течение 40 дней он обследовал южное побережье острова, еще не посещенное испанцами, и только 29 сентября вернулся в Изабеллу, истомленный и тяжело больной. Болел он пять месяцев.

                                    ПОКОРЕНИЕ ЭСПАНЬОЛЫ

Во время отсутствия адмирала на Эспаньолу прибыли из Испании под начальством брата адмирала Варфоломея Колумба три корабля с воинскими отрядами и припасами. Несколько испанцев тайно захватили эти корабли и бежали на родину. Отряды вновь прибывших солдат разбрелись по острову, грабили и насиловали; часть грабителей была перебита индейцами.
   В связи с этим Колумб предпринял в 1495 г. покорение Эспаньолы. У индейцев было численное превосходство (Колумб вывел только 200 солдат), но в их распоряжении было самое первобытное оружие: они не умели сражаться, толпами наступая на испанцев. Колумб действовал небольшими отрядами, выбирал для сражения местности, где можно было развернуться коннице. Всадники врезывались в густые толпы индейцев, топтали их копытами своих коней. Но особенно пугали несчастных собаки, которые принимали самое активное участие в военных действиях.
   Так началось массовое истребление жителей Антильских островов. Девять месяцев длилась травля туземцев, и Эспаньола — первая испанская заокеанская колония — была почти вся покорена. Колумб обложил индейцев непосильной данью — золотом или хлопком. Они покидали насиженные места, уходили в глубь острова — в горы, десятками тысяч гибли от эпидемий, в частности от оспы, которую завоеватели привезли с собой. Те, которым не удавалось скрыться от испанцев, были фактически превращены в рабов, вынужденных работать на плантациях или золотых приисках.
   Когда в крепости Изабелла началась эпидемия желтой лихорадки, колонистам пришлось бросить северный, атлантический берег Эспаньолы и перейти на южный, более здоровый берег, обращенный к Карибскому морю. Здесь в 1496 г. Варфоломей Колумб заложил город Санто-Доминго, который стал политическим и экономическим центром Эспаньолы. Этот город — теперь столица Доминиканской республики (в XX в. переименованная в Сьюдад-Трухильо) — является старейшим из европейских поселений в Америке.
   Между тем Колумб прислал в Испанию немного золота, меди, ценного дерева и несколько сот индейцев-рабов. Но королева Изабелла приостановила их продажу до совета со священниками и юристами. Королевский доход от Эспаньолы был незначителен по сравнению с издержками экспедиции, поэтому король и королева нарушили договор с Колумбом. В 1495 г. был издан указ, разрешающий всем желающим из кастильских подданных переселяться на новые земли, если они будут вносить в королевскую казну две трети добытого золота; правительство же обязывалось только , снабжать переселенцев съестными припасами на год, но не должно было платить им жалованья. Тем же указом разрешалось любому предпринимателю снаряжать корабли для новых открытий на западе и для добычи золота (за исключением Эспаньолы).
   Встревоженный Колумб в 1496 г. вернулся в Испанию, чтобы лично отстаивать свои права. Он привез с собой документ о том, что достиг азиатского материка, за который он принимал (или делал вид, что принимает) остров Кубу. Он утверждал, что нашел в центре Эспаньолы ту самую чудесную страну Офир, откуда библейский царь Соломон добывал золото для украшения иерусалимского храма. Он снова очаровал королей своими речами и добился того, чтобы никто, помимо его и его сыновей, не получал новых разрешений на открытие земель на западе. А так как вольные поселенцы стоили казне очень дорого, то Колумб предложил населить свой «земной рай» уголовными преступниками — ради дешевизны. И по королевскому указу испанские суды начали ссылать преступников на Эспаньолу, сокращая им наполовину срок ссылки.